Болезнь косила не только армию, но и моряков. Французский флот к 3 (15) августа потерял 800 человек, еще 1200 были больны. Смерть так умело делала свое дело, что вскоре стало явным еще одно из самых зловещих опасений — постепенно флот становится все менее и менее готовым вести бой. Насколько мало боеспособны были экипажи кораблей союзников, свидетельствуют цифры — за две недели болезни вывели из строя 600 человек из 2000 человек экипажей двух флагманов французского флота. Особенно тяжело было на трехпалубных линейных кораблях, где на сравнительно небольшой территории скопилась большая масса людей. На «Виль де Пари» заболело 140 человек (умерло 40), на «Монтебелло» — 240. «Сюффрен» имел на борту 100 больных, 20 умерли. Для французов это было чувствительным. На флоте начинался кадровый голод.

«…Во французском флоте в Крымскую войну ситуация с личным составом была до некоторой степени напряженной. Inscrits, призываемые на службу во второй раз, выражали свое недовольство. Жалованье было достаточно приличным для 20-летнего холостяка — но взрослый женатый моряк вряд ли был доволен, когда его по levee extraordinaires призывали на службу, так как понимал, что в этом случае денег вряд ли хватит, чтобы спасти его семью от нужды. Конечно, inscription могла превратиться в тяжелое бремя. Государственная материальная поддержка семей и частная благотворительность поспособствовали тому, чтобы мнение моряков о финансовой стороне проблемы в 1854–1855 годах изменилось, и мобилизация продолжилась. Но даже и после этого ощущалась нехватка людей: проблема была не в нежелании служить, а в недостаточном количестве моряков во Франции».

Если армия была готова хоть сию минуту бежать на корабли, то у моряков было свое иное мнение. Многие из начальников не решались начинать погрузку, опасаясь, что на кораблях болезнь никого не оставит в живых.

У англичан начало эпидемии не отличалось от французов. Подполковник Лайсонс назвал эпидемию холеры событием, нарушившим монотонный распорядок жизни армии вторжения. Он писал, что однажды утром к нему в палатку явился с докладом сержант и доложил, что один из солдат, направленный накануне в госпиталь, болен холерой. Это подтвердил помощник полкового врача. На следующий день больных было пятеро, трое из них умерли. Потом еще четверо. Прогрессия быстро становилась арифметической…

Версии появления эпидемии среди англичан тоже не сильно разнятся с французскими. Основная — местность, идеально подходящая для развития инфекций. Сама территория от Варны до Дуная, представлявшая смесь степей и болот, в летнее время превращалась в опасную для жизни. А когда к этому добавились огромное скопление людей, высокая температура воздуха, грязь Варны, мусорные свалки, крысы, получилась гремучая смесь, ставшая идеальной предпосылкой для того, чтобы в кратчайшее время заболевание превратилось в эпидемию. Лейтенант Кэрри из 79-го шотландского полка добавил к этому перечню распространяющих микробов москитов.

Есть и другие версии. В истории 23-го Уэльского фузилерного полка появление холеры связывают с резким ухудшением качества пищи. Мясо и хлеб после перехода из лагеря Алладин в лагерь Монастыр стали плохого качества. Солдаты слабели, становясь легкой добычей для коварной болезни.

Отхожие места не обрабатывались. В результате почва, пропитанная отходами, в том числе и человеческой жизнедеятельности, была источником болезнетворных бактерий. Средств профилактики не хватало или не было вообще. Из-за провалов в работе Медицинского департамента хронически не хватало медикаментов. Солдаты вынуждены были использовать в их качестве преимущественно дубовую кору.

Смертность в английском госпитале в Варне.

Дата … Количество умерших

24 июля 1854 г. … 25

25 июля 1854 г. … 6

26 июля 1854 г. … 4

27 июля 1854 г. … 8

28 июля 1854 г. … 7

29 июля 1854 г. … 9

30 июля 1854 г. … 15

31 июля 1854 г. … 23

1 августа 1854 г. … 16

2 августа 1854 г. … 25

ВСЕГО … 138

Если смотреть по числу зараженных, то арифметика англичан выглядит лучше. В то же время, если смотреть по процентному соотношению к общей численности личного состава, то картина у союзников в принципе одинаково безрадостная. Холера национальностью интересовалась мало.

В середине XIX в. болезни были неразлучным спутником английской армии и ее особой проблемой. Объем воздуха в казармах был меньшим, чем у заключенных в британских тюрьмах. Очень плохо соблюдались правила общественной гигиены. Питание было явно недостаточным по количеству и неудовлетворительным по качеству. Смертность в солдатской среде была почти в два раз выше чем среднестатистическая среди остального населения страны. По данным комиссий, число умерших от болезней в частях, дислоцированных в метрополии, составляло 17,5 чел. на 1000, «…между тем как смертность в тех же возрастных категориях (20 и 30 лет) равняется в Англии 9,9 на 1000». В 19-м пехотном полку «Зеленых Говарда» перед началом Крымской войны из 910 человек солдат и сержантов больных было 44, кроме этого, 10 сидели в военной тюрьме и 6 находились в самовольной отлучке.

Английские медики-гигиенисты, опередив своего французского коллегу доктора Дежобера, еще до Крымской войны приписывали большую смертность от заболеваний в армии основным трем причинам: недостатку пищи, изнурительной ночной службе и отсутствию вентиляции казарменных помещений. По статистике английской (и французской), армий смертность была уменьшена вдвое после устройства вентиляции жилых помещений.

Среди солдат были не редкостью драки, азартные игры, венерические заболевания. В том же 19-м полку этот диагноз был преобладающим при общей оценке состояния здоровья личного состава как «хорошее». Во время пребывания армии в Скутари полковой врач 53-го пехотного полка докладывал, что «…венерические заболевания стали его основной проблемой. А ведь эта часть считалась одной из наиболее дисциплинированных в армии».

Не меньшей проблемой было пьянство в солдатской среде, принявшее после переброски войск на театр военных действий масштаб бедствия. Согласно докладу полковника Стерлинга, в одну из ночей в Скутари было задержано около 2400 пьяных английских солдат. «Армия спивается, — горько заметил он, — нам не к чему придраться в поведении наших людей, когда они трезвы. Когда же они напиваются, устраивают избиения турок. Нам пришлось высечь одного из солдат для примера остальным».

Хуже всего было в кавалерии: 22 умерших и 104 больных. При и без того малой численности этого рода войск можно говорить о том, что после морского перехода, угробившего еще десяток солдат, само его существование в составе английской армии было под угрозой. Гвардейские драгуны потеряли 4 офицеров.{508} За время, прошедшее с момента высадки в Варне, погрузки, перехода в Крым и до окончания сражения на Альме 8-й гусарский полк потерял умершими от болезней 95 человек (интересно, но в этом полку от холеры почти не умирали — в основном от лихорадки). Немалое число нашло последний приют в волнах Черного моря, куда были брошены их тела. Болезням были в большей степени подвержены части, прибывшие из самой Англии, несколько меньше — те, где личный состав прошел некоторую акклиматизацию, например в Гибралтаре или на Мальте. Тяжелее всех страдали полки Легкой дивизии, особенно 23-й и 88-й, меньше — Стрелковая бригада (к концу июля 7 умерших). В 28-м пехотном полку за один месяц потеряли 33 солдат и сержантов. Три офицера (капитан Хью, лейтенанты Римедж и Канди) и полковой хирург Юнг были списаны по инвалидности и эвакуированы в Англию.