Руна стало понимание, что девица может бесконечно дивиться на товары. Час проходит, два, а её интерес не спадает, всё ей надо посмотреть, всё примерить, всё-то вызывает у неё воодушевление и откликается радостью. Впрочем, с ней не важно, чем заниматься. Главное быть с ней. Да и наблюдать, сколь она счастлива, постигая новые неизведанные для себя предметы человеческих культуры и быта, тоже пробуждает в душе счастье. И так же некоторое удовлетворение – столь долго она уже с ним, а он её почти никуда и не водил, кроме как по лесам, разве это правильно? Находясь в чужих краях, хочется узнавать оные, и что как не рынок лучшее место для этого? Один лишь недостаток имелся у данного исследовательского мероприятия. Рун как-то привык, что Лала на нём сосредоточена. А тут вся поглощена товарами, даже и не до объятий ей. Благо, базар маленького городка не бесконечен. Наступил момент, когда Лала остановилась.

– Как будто всё и обошли. Все ряды, где мяса нет, – полувопросительно молвила она.

– Вроде да, – разделил её мнение он.

– Устала чуточку, – вздохнула она счастливо.

Рун не выдержал, шагнул к ней и прижал к себе.

– Ой, – разулыбалась она этой приятной неожиданности.

– Эх ты, – с полушутливым укором покачал он головой. – Так увлеклась, что и про жениха совсем забыла. Мы настолько долго ещё ни разу… не делали перерывы в объятьях. Я, знаешь ли, соскучился.

– Да мой ты несчастненький, – ласково произнесла она, сияя. – Я тоже очень соскучилась, Рун. Очень-очень.

Они стояли, наслаждаясь друг другом, а вокруг, не обращая на них никакого внимания, ходил народ, в торговы хлопоты погружен.

– Ну вот, так полегче. А то тяжело… было, – пожаловался Рун с юмором.

– Бедняжечка. Уж я тебя погрею сегодня, – пообещала Лала по-доброму.

– Пойдём, родная, к себе. На постоялый двор, – попросил Рун тихо. – Что-то притомился от этой суетности. Никогда столь долго на базаре не был. Ляжем в кроватку, отдохнём, пообнимаемся. Погреешь меня. Потом можно ещё куда-нибудь сходить. Дома знати посмотреть, например.

– Пойдём, заинька, – умиротворённо согласилась она.

Взявшись за руки, они неспешно отправились в обратный путь. Вскоре торговые ряды окончились, дорога снова стала улицей с домами. Лала улыбалась, напевала негромко, поглядывала по сторонам, привычно увлёкшись изучением людей и построек. Настроение у неё было великолепное. Рун вёл её, держа её мягкие пальчики в своих, и радовался от этого, от всего. Ну до чего же приятно просто прогуляться вдвоём. Сразу и отдыхаешь как будто, и легче. И аж щемит в груди от понимания, сколь ценно происходящее, потому что так не будет всегда. Редкий момент. Дело даже не в том, что она вернётся в свой мир рано или поздно. Дело в том, что прекратится её незначимость. И если она не сможет повторно наколдовать оную, такого уже боле не произойдёт. По улицам гулять парочкой с феей, не привлекая толпы зевак, волочащиеся следом, не выйдет. Странно осознавать, что ты лишён подобных вещей. То, что другим столь доступно, всякому человеку, просто гулять вдвоём по городу, им с Лалой огромная удача. Почти недостижимо. Тем дороже оно сейчас, что оно есть. Наслаждаться компанией друг друга, ощущая себя обычными обывателями, живущими обычной жизнью. Это навевало мечты, как бы они проводили дни, если бы были ничем не примечательной женатой парой, как ходили бы вместе за покупками. Как были бы счастливы. Так сладко представлять всё это. Рун пошарил в кармане.

– Осталась одна сушка махонькая, – сообщил он. – Будешь?

– Это мы всё скушали? – удивилась Лала.

– Ага. Ну, я в основном.

– Нет, львёнок, обкушалась, не хочу ничего.

– И я не хочу. Пусть лежит пока.

Неожиданно прямо им под ноги от домов выбежала крыса. Села, уставившись на них глазками-бусинками, вынула передними лапками изо рта монетку и протянула, словно говоря: «вот, возьмите».

– Да милая ты моя, ты опять на монетку принесла? – растрогалась Лала, присела пред крысой, взяла из её лапок медяк, погладила её по головке. – Такая ты добрая. Спасибо. Только не носи нам больше монетки, тебе опасно по улицам бегать, обидеть могут. Не надо. Рун, дай мне сушечку.

Рун передал ей сушку. Она поднесла угощение к крысе:

– Кушай, моя хорошая. Это вкусненько. Пока я тут, тебя никто не обидит, не бойся.

Крыса приняла подарок, взяв в лапки, стала уплетать с аппетитом. Лала умилённо наблюдала за ней. Рун тоже присел, чтобы быть ближе к животному. Крысу трудно увидеть иначе чем дохлой. Прошмыгнёт мгновенно, и что там разглядишь. А тут сидит, достаточно крупная, чёрная, заострённая усатая мордочка. Грызёт сушку, роняя крошечки. И даже нисколько не взывает брезгливости, наоборот, ощущение, как будто друг рядом. Всё так необычно, когда ты с феей. Всё время словно в сказке находишься.

– Можно мне её погладить? – неуверенно спросил Рун.

– Конечно.

– Не укусит? А то чайка клюнула тогда на озере.

– Она любя, котик. Не бойся.

Рун медленно, чтобы не напугать, поднёс руку к крысе, погладил. Та оторвалась от сушки, обнюхала его пальцы, ощекотав усиками. Рун разулыбался.

– Забавная.

– Очень милое создание, – кивнула Лала.

Крыса расправилась с остатками сушки, Лала опять погладила её:

– Ну, беги, хорошая моя, прячься. И спасибо. Ты очень славная. Но не носи нам монетки больше, ладно? Тебя могут обидеть. Я буду горевать, если это случится. Беги.

Крыса бросилась в сторону и исчезла, словно её и не было. Лала поднялась, блестя глазками.

– Я снова богатенькая, – похвалилась она.

– Ага. Две монеты аж, просто от крысы, – с уважением покачал головой Рун. – Удобно быть феей.

– Могу договориться с крысочками, они станут тебе денежки носить, – предложила Лала лукаво. – Но только если без жертвы, Рун. Хотя… ежели согласишься за жертву, так тому и быть.

На последних словах её голосок наполнился добрыми тёплыми нотками. Рун посмотрел на неё несколько озадаченно.

– Ты, Лала, меня удивляешь малость сегодня, – признался он. – Чего такая жертвенность вдруг напала?

– Просто хочу сделать что-то для тебя. Чтобы не страдал от лишений, когда уйду.

– Жертву я бы принял. А чудо принять не могу, – сказал он серьёзно. – Давай жертву без чуда?

Он не шутил. Стоял, глядя на неё с ожиданием, как будто надеясь. Лала покраснела.

– Нет, – мягко ответила она, улыбнувшись со смущением.

– Вот так я и знал, – беззлобно посетовал Рун, изображая разочарование. И рассмеялся. – Эх. Несчастный я человек. Пойдём, невеста дорогая. Хоть обниматься не отказываешься, и то слава богам.

Лала вдруг прильнула к нему. Он обхватил её руками, довольный:

– Действительно, чего ждать.

Они замерли посерди улицы, забывшись. Мимо проехал всадник, прошла молодая женщина,