Сознавая, что навечно остаться в постели не удастся, Тейлор встала и отправилась в ванную. В желудке урчало, и она попыталась вспомнить, удалось ли вчера поесть. Спагетти — да, спагетти каким-то образом фигурировали в событиях вчерашнего вечера. Судя по тому, что проснулась она в верхней одежде, скорее всего сразу после ужина как то добралась до спальни и мгновенно уснула. Бедный Джейсон! Должно быть, ее общество оказалось не слишком увлекательным.

Тейлор быстро приняла душ и спустилась вниз. Выяснилось, что хозяин накрыл в кухне стол на двоих. Усилия выглядели поистине трогательными: он старательно приготовил апельсиновый сок, кофе, молоко, хлопья и свежие фрукты. А в центре стола таинственно мерцало большое серебряное блюдо с крышкой в виде купола.

Тейлор с любопытством протянула руку к блюду. Едва дотронувшись до металлической крышки, поняла, что под ней скрывается что-то теплое.

— Проснулась?

Услышав голос, Тейлор обернулась и увидела стоящего возле двери Джейсона. Виновато улыбнулась:

— Да, только что. Сегодня чувствую себя гораздо лучше. А вечером тебе удалось меня разбудить?

Вопрос явно удивил его.

— Неужели ничего не помнишь?

Тейлор покачала головой:

— Почти ничего.

Удивление переросло в изумление. Джейсон взглянул как-то по-особому заботливо:

— А что именно удалось вспомнить?

— Хм… немного помню спагетти.

Выражение лица Джейсона заставило ощутить некоторую неловкость. Черт побери! Неужели вела себя… плохо?

— Мне следует что-то узнать о вчерашнем вечере? Что-то особенное? — с трепетом уточнила она. Джейсон явно колебался, и сомнения не сулили ничего хорошего.

О Боже!

— О Боже! — шепотом воскликнула Тейлор. — Говори же! Что случилось? — Почему он молчит и не отвечает? Почему так смотрит? — Неужели мы… между нами что-то произошло?

Взгляд Джейсона красноречиво подтверждал самые дурные подозрения. Ну а ее сознание тут же занялось поисками оправданий.

Вчера случилось сотрясение мозга. Она ничего не соображала. Она была не в себе.

Она не отвечала за собственные действия.

Наконец Джейсон разрядил обстановку легкой усмешкой.

— Не волнуйся, Тейлор, — успокоил он. — Ничего не произошло. Неужели считаешь, что я способен допустить какие-то события, зная, что ты… не в своей тарелке?

Он прямо и твердо смотрел в глаза, словно старался проникнуть в душу, словно пытался объяснить, насколько обидно, даже оскорбительно само предположение. Тейлор немного устыдилась собственной тревоги.

Вздохнула с облегчением.

— Прости. — С улыбкой попыталась обратить собственные подозрения в шутку. — Вовсе не собиралась устраивать панику. Должно быть, все дело в голодных галлюцинациях.

И вдруг, на крохотную долю самого короткого мига, во взгляде Джейсона мелькнуло разочарование. Нет, наверное, всего лишь почудилось. Тейлор показала на серебряное блюдо посреди стола:

— Можно посмотреть? Умираю с голоду.

Джейсон кивнул:

— Конечно. Собственно, ничего выдающегося. Просто подумал, что тебе может понравиться. — Говорил он быстро, даже немного нервно, и Тейлор спросила себя, что же могло скрываться на блюде. Нетерпеливо схватилась за крышку, предвкушая невероятные радости. Есть хотелось настолько, что даже коробочка от «Тиффани» не вызвала бы большего возбуждения.

Тейлор подняла крышку.

И онемела от полного, абсолютного восторга. Глазам открылось восхитительное зрелище.

— Нравится? — уточнил Джейсон.

Тейлор молча кивнула.

Блюдо оказалось до краев заполнено пышными маслянистыми оладьями. Теплыми оладьями с шоколадной крошкой. А ведь это почти то же самое, что целая тарелка теплого шоколадного печенья. И все восхитительное богатство даровано ей, в одиннадцать утра.

Вдохнув чарующий аромат щедрого печеного великолепия, Тейлор блаженно прикрыла глаза:

— Как же ты угадал, Джейсон? Ведь только об этом я и мечтала!

Примерно час спустя, до отказа наполнившись оладьями стоимостью в десять долларов семьдесят девять центов, Тейлор проследовала к бассейну и лениво растянулась на одном из шезлонгов. Во время вечеринки она не обратила внимания на эту деталь пейзажа, однако сейчас заметила, что бассейн продуман так же тщательно, как и все остальное в поместье. А удивляться действительно было чему: каскад водопадов, причудливо изрезанные берега, окруженные пышной тропической растительностью и каменистым рельефом, придавали спрятавшемуся в укромном уголке бассейну очевидное сходство с естественным прудом. В воображении сразу возникал поэтический образ: усталый путник натыкается на мирный пейзаж случайно, во время увлекательного путешествия по далекому, затерянному в океане острову.

— Да, вот это жизнь, — со вздохом призналась Тейлор самой себе и отхлебнула восхитительно холодный лимонад.

Опустила со лба солнечные очки и устроилась поудобнее. Потом украдкой взглянула на Джейсона. Он сидел неподалеку, в соседнем шезлонге, и читал свежий номер «Дейли вэрайети». Футболку снял и остался в одних лишь просторных светлых шортах. И Тейлор почему-то вдруг подумала, что оладьи с шоколадной крошкой действительно были хороши.

— Прости? — Джейсон поднял голову.

Тейлор вздрогнула; она уже успела забыть, что всего лишь секунду назад что-то произнесла. Быстро показала на бассейн:

— Восхищаюсь пейзажем.

Джейсон кивнул. Если честно, то Тейлор все утро казалось, что гостеприимный хозяин несколько рассеян. Когда бы она ни бросала в его сторону потаенные взгляды — что ни говори, а рядом с ней сидел Джейсон Эндрюс, да еще и без рубашки, так что порой она позволяла себе украдкой взглянуть, — он смотрел куда-то в пустоту. Словно что-то тревожило душу.

Они немного помолчали, но не натянуто, а свободно и уютно, а потом Джейсон спросил:

— Значит, нравится здесь? — и посмотрел сквозь темные стекла солнечных очков.

Вопрос застал ее врасплох.

— В этом доме?

Возможно, конечно, виновато было солнце, но Тейлор показалось, что Джейсон покраснел.

— Я имел в виду Калифорнию, — быстро уточнил он. Здесь, в Лос-Анджелесе. — Он неопределенно повел рукой.

Тейлор улыбнулась. Двадцать шесть градусов, и на небе ни облачка.

— Разве может не нравиться?

Джейсон кивнул и снова уставился в газету.

— Да-да, конечно.

Однако спустя пару минут снова посмотрел на гостью:

— Значит, считаешь, что могла бы здесь жить? И не скучать по Чикаго?

Вопрос показался немного… странным. В голосе прозвучали новые нотки, словно разговор из пустой болтовни перерос во что-то более серьезное. Жаль, что темные очки мешали понять выражение лица.