Скинув плед, она покорно встала, и молодые люди чуть ли не бегом направились к выходу. Вылетели на улицу как раз в ту секунду, когда яркий огненный всполох опалил олимпийскую чашу, а крыша стадиона, окрасившись в бело-сине-красные цвета, громыхнула тысячей фейерверков. Рината, на миг зажмурившись от оглушающего залпа, прижалась к Игорю. За их спинами, со стороны моря, сбоку и с той же крыши разноцветные огоньки вспыхивали и угасали, а на смену им приходили более причудливые и сложные.

Игорь, наблюдая, как в небе творится нечто невиданное, обнимал Ринату за талию. Новая вспышка заставила их повернуться, и они увидели огромные цифры XXII, собранные из скрещенных фейерверков, льющихся с земли вверх, будто жидкое золото.

– Поздравляю тебя, – проговорил Игорь, когда грохот чуть смолк.

Рина смотрела на Игоря: в его глазах отражением праздничных салютов вспыхивали все новые огоньки, и она чувствовала себя бесконечно счастливой.

Ласково дотронувшись до его щеки, она тихо сказала:

– А я тебя.

Двадцать вторые зимние Олимпийские игры в Сочи были официально открыты.

Глава 20

Сочи, 10 февраля 2014 года

Ипатова шла по коридору к своему номеру, на шее ее висела олимпийская золотая медаль. Накануне вечером танцевальные дуэты откатали произвольные программы, чем и завершили первые в истории нынешних Олимпийских игр командные соревнования по фигурному катанию. А сегодня в Олимпийском парке на «Медалс Плаза» они все поднялись на высшую ступень пьедестала. В один голос с собравшимися поздравить их болельщиками громко распевали гимн, наблюдая, как поднимается флаг России. Рина была счастлива, как и все, кто стоял рядом на подиуме. Однако главную победу Игорь и Рината рассчитывали отпраздновать позже, после завершения личного старта. Оно только такое – личное золото. Твое. Собственное.

Вышедший из комнаты девушек Макс заметил Рину и задержался взглядом на висящей на синей ленточке медали.

Подошел к Ринате и проговорил:

– Мои поздравления.

– Если искренние, то спасибо.

– А у тебя есть сомнения? – пристально всматриваясь в ее лицо, спросил Макс.

Рина лишь пожала плечами и хотела проследовать дальше, но он коснулся ее локтя.

– Не трогай Алису сегодня, ладно? – попросил он и, не дождавшись ответа, ушел.

Нахмурившись, Рината проводила его взглядом и потянулась к ручке двери, но даже не нажала на нее. Золотая медаль приятной тяжестью оттягивала шею, но девушка сняла ее и сунула в карман. Она бы тоже не испытала приятных чувств, если бы ее и Игоря прокатили с командником. Бердников, конечно, предпринял вялую попытку отговорить, не перегружать себя, сделать ставку на личные соревнования, но Рината проявила категоричность. Командное золото – тоже олимпийское. Да, так и есть… Честь выступать не только за себя, но и за сборную, выпадает нечасто.

Рина гордилась, что команду не подвели ни они с Игорем, ни танцоры, ни одиночники, ни Максакова с Устиновым. Сегодня, поднимаясь на верхнюю ступень подиума, они взялись за руки. Оля стояла рядом, и ее пальцы оказались в ладони Ринаты. Над «Медалс Плаза» прогремел многократно усиленный голос диктора, спортсмены переглянулись и в едином порыве взошли на пьедестал.

В комнате было тихо, плотные шторы сдвинуты, окна закрыты. Свет исходил только от включенного в спальной зоне бра. Рината разулась, повесила куртку на вешалку и осмотрелась. Соседка лежала, отвернувшись к балкону. Волосы тяжелыми локонами спускались по спине и наверняка падали на лицо. Рина в нерешительности застыла. Она думала подойти, попытаться приободрить, но спрашивала себя: а нуждалась бы сама в таком участии, окажись в аналогичной ситуации? Однозначно нет. Но Алиса…

В свободное от тренировок и прочих дел время девушки ладили весьма неплохо: могли вечером выпить чая или постоять на балконе, слушая рокот моря и крики настырных чаек. На открытие и вовсе собирались вместе. И вообще отношения у них были чудные: они мало разговаривали и старались не нарушать личное пространство друг друга, а в комнате всегда царило ощущение мира и спокойствия.

Достав из тумбочки кружку-термос, Рината вышла в коридор. Вернулась с кипятком, вытащила из тумбы вскрытую шоколадку с перцем чили, лежащую на внутренней полочке, и, обогнув кровать Решетниковой, поставила чашку. Положила шоколадку рядом и уселась возле Алисы.

Та дернулась, невольно освобождая Ринате больше места, и девушка устроилась поудобнее.

Соседка упорно молчала, и Рина наконец нарушила тишину:

– Сахара у меня нет и чая тоже.

– И не надо. Уйди.

Алиса, от природы невысокая, казалась сейчас совсем маленькой. Под объемной, доходящей до середины бедер толстовкой угадывались очертания тела. Ладони были прижаты к груди, а глаза открыты. Кому-то все это, возможно, могло показаться не столь значимым: ни сегодняшнее награждение, ни звучащий на «Медалс Плаза» гимн России, ни бело-сине-красный флаг, развевающийся на фоне горящего олимпийского факела. Кому-то, но только не спортсмену, посвятившему этому моменту всю свою сознательную жизнь. И не Ринате. В ситуации, с точностью до наоборот повторяющей произошедшую с ними несколько недель назад, она поступила так же, как Решетникова – настояла на своем. Открыв тумбочку соседки, достала чайный пакетик.

Бросила в горячую воду и посмотрела на Решетникову.

– Сильные девочки не ноют.

– Я не ною, – сдавленно отозвалась Алиса. – Но… – она подтянулась на руках и села. Поправила покрывало и откинула на спину распущенные волосы. – Давай честно: у нас с Самойловым нет в арсенале тройного акселя, а в личке, даже если мы откатаемся идеально, разве что в первую шестерку войдем. А командник… Это реально. – Алиса жестко усмехнулась и добавила. – Но ни у Макса, ни у меня нет папы – министра спорта. И уж конечно, главы Федерации. Что бы мы ни делали – все равно будем ниже министерской дочки. А теперь… и она, и этот… – Алиса говорила с разочарованием, с обидой, с затаившейся в глубине глаз яростью. – И даже Ванечка – олимпийский чемпион, мать его! Где справедливость?! Пусть подавится своей медалью! – подбородок Алисы дрожал, но она сдерживала слезы.

Но что-то подсказывало Ринате – дело вовсе не в зависти к бывшему партнеру. Злость Алисы, ее взгляд… Это нечто гораздо более глубокое и болезненное, чем переживания из-за успешно складывающейся после распада пары карьеры Устинова. Но лезть в душу к соседке Рина не собиралась. В своей бы разобраться для начала.

– Алис, жизнь вообще редко бывает справедливой, – вздохнула она и посмотрела на нее в упор. – Я сломала ногу в Ванкувере в тот момент, когда медаль была фактически у меня в руках. Да, возможно, не золотая, серебро или бронза, но настоящая олимпийская награда. Разве с этим смиришься?