Краем глаза я уловила смазанное движение Анвара, дернувшегося ко мне. Но… нет. Показалось. Даже не двинулся.

— Кажется, отсечь девочке голову не получится, — засмеялся, но морозные узоры ползли от каблуков его сапог, как голодные змеи.

Сглотнув, перевела взгляд на маленькую лесенку, убегающую к библиотечному мезонину. Ненавижу змей и беспомощность.

— В моем распоряжении все храмы Вальтарты, и наверняка найдется тот, кто сумеет ослабить защиту артефакта хотя бы на мгновение. Для того, чтобы уничтожить это дитя, мгновения достаточно.

Анвар промолчал, и я поняла, что такие случаи бывали. Императрица торжествующе рассмеялась и перевела на меня взгляд, полный ликующего огня.

— Ну так что девочка? Просишь суда богини? — она выставила руку в направлении Анвара, словно пытаясь втолкнуть его обратно в кресло силой мысли. — Не вмешивайся, герцог. Согласно традиции, никто не должен воздействовать на ум дракона, лишенного сил.

Видит небо, я слышала, как Анвар заскрипел зубами.

Один из светловолосых дракониров, положил руку Анвару на плечо. Я была лишена драконьего слуха, но совершенно точно расслышала «всего лишь иномирянка» и «пожертвуй». Даже усмехнулась. Все-то мной жертвуют, словно я алтарный хлебушек.

Отвернулась от герцога и задумалась.

Сначала мне набрали на слежке примитивную комбинацию кода и позволили ее увидеть, после Лале забыла закрыть камеру, а когда я не сбежала, ко мне явились стражи императрицы, пытаясь под предлогом обыска забрать ладанку. Думаю, сбеги я, и меня бы уже везли в ближайший храм в целях ликвидации.

Суд богини давал надежду на справедливый суд, я много читала об этом. Помнила суд иномирянки Клео, в подробностях законспектированный столичным вестником, но… Меня очень смущала реакция императрицы.

Она не сомневалась в моем согласии. Зато реакция Анвара была прямо противоположной, он этого суда совершенно точно не желал. Больше, он его опасался.

Впервые в жизни я порадовалась собственной недоверчивости, которую Минхе называла дурным характером.

У меня на крайний случай в платье была вшита ампула с сонным газом. Всего таких ампул штук пятьдесят, часть я даже в нижнее белье пристрочила. Осталось только отказаться от суда и добраться до края подола, чтобы активировать заклятье. А пока драконы будут спать, пройду через хозяйку леса к магам. Там такой ресурс, как я, с руками оторвут.

Но едва я открыла рот, чтобы изречь парочку проклятий на императорскую корону, как из передо мной буквально вырос Анвар. Соткался из белой морозной дымки и теней.

— Хорошо… — голос звучал устало и скрипуче. — Я дам тебе дар, а взамен ты оставишь девчонку и уберешься из Сопределья.

Наверное, у меня стало очень глупое лицо, потому что на миг им заинтересовались все присутствующие. Можно подумать Будду вживую узрели.

Я же опустила голову, уставившись на стиснутые пальцы, уже успевшие добраться до подола, уже сжавшие ампулу. Зачем он… так. Зачем помогает?

Дар для дракона, это как личный бог в кармане. Раб лампы, который всегда с тобой. Никогда не слышала, чтобы кто-то из них по доброй воле отдал дар, да еще из-за постороннего человека.

— Анвар!

Тот особо привлекательный драконир, шептавший про «всего лишь иномирянку» рванулся к герцогу, но тот словно отсек его заледеневшим взглядом.

— Вон! Все вон!

Первыми к выходу прошагали стражи императрицы, которая милостивым кивком отпустила их восвояси. Следом, непрестанно оглядываясь на герцога, потянулись и дракониры Сопределья. Только один из них — Диан — остановился на миг, неодобрительно хмурясь, а после махнул рукой и захлопнул за собой дверь, которую мгновенно сковало льдом.

Я бы с радостью тоже куда-нибудь убралась, да только герцог все еще держал меня за запястье. В зале остались только императрица, Анвар и я. Зернышко, зажатое меж жерновов.

Императрица негромко засмеялась. Я почти физически чувствовала, как ее отпускает напряжение, как расслабляются мышца за мышцей.

— Надо же, — чуть растягивая гласные, сказала она. — На первой невесте сэкономил, а ради чужачки, почти веи, готов дар отдать. Пойми правильно, я не осуждаю, мальчик. В постель с ней ложится не так зазорно. Хоть и крестьянская, но поистине золотая красота, а отличие от Аланте Фьорре. На ту-то смотреть было страшно…

— Замолчи.

Низкий тяжелый голос, упал в тишину, как стальной мяч. Мне показалось мое сердце упало с ним вместе. Все давно прошло. Я забыла. В груди налилось забытой тяжестью и жаром.

Но императрица долго ждала этой секунды, ей не терпелось выговориться. Даже наклонилась вперед, удерживая взгляд Анвара:

— А я ведь с самого начала положила глаз на младшую Фьорре: вздорную, капризную, с непомерными амбициями, перебывавшую к шестнадцати годам в постелях семи дракониров…

Лале подходила идеально. Жестокая фурия с кукольным лицом, способная превратить в ад жизнь любого мужчины. Каково было бы Анвару, воображавшему себя золотым сыном Вальтарты, рядом с запачканной вейрой?

Императрица, словно ослепла, глядя в прошлое, исповедуясь, как исповедуются перед смертью.

Анвара она ненавидела больше других. Первый в учебе, первый в показательном бою, с легкомысленной улыбкой и тяжелым взглядом воина, ребенок выводил ее из себя. Хотелось выколоть черные глазища, поставить на лоб клеймо и отдать в страну Ний живым товаром. Но император, любивший сына до безумия, окружил его плотной стеной защиты. Не пробраться. И она затаилась, затихла на долгие два года. Приучила к мысли о своем смирении.

Дождалась очередной отлучки супруга и отправила восьмилетнего принца на показательное выступление войск В Ленхард, подчистую съеденный черными источниками.

Есть два способа разбудить своего дракона, через смерть и секс. Дракониры предпочитают более приятный, поэтому вал проявлений приходится лет на семнадцать-двадцать. Через смерть же проявить дракона маловероятно.

Обычно дракониры просто умирают.

Возможности выжить у восьмилетнего Анвара не было. И когда его отряд окружили перевертыши, никто не ожидал, что несколько минут спустя над Ленхардом воспарит маленький золотой дракон.

Это было чудом. Божественным чудом.

Конечно, императрица постаралась замять историю, но слухи уже пошли. Маленький Анвар, помеченный богом, сколотил собственный двор. И с каждым годом ситуация ухудшалась. Золотые сыны Вальтарты ловили каждое его слово, копировали манеры и наряды, ввели в моду отращенные волосы, забранные в низкий хвост и серебрянные кольца, которые тот носил, словно в насмешку над происхождением.

Фактически… Анвар был антом. Сыном первой наяры императора. Всего лишь наяры, но любимой, драгоценной, осыпанной милостями с головы до ног.

Она отомстила потом, после смерти императора. Убила ненавистную первую наяру, а Анвара женила на Пустой.

О… Она долго выбирала между сестрами. Изначально унизительный брак с Лале, дочерью рыцаря и слабосилка-барона, был