нет. Взявшись за ручку, проверить, не скрипят ли петли. Распахнуть на всю ширь, но так, чтоб не стукнула…

Ничего, пустые картонные коробки.

Обернуться назад, приблизиться к противоположной двери. Повторить все действия.

Четвертая по счету дверь оказалась скрипучей. Глеб крепко сжал ручку и чуточку приподнял дверь на петлях, потом распахнул гораздо резче, чем предыдущие. Опять ничего, только позапрошлогодний выгоревший календарь на стене и несколько ящиков с мясными консервами.

Третий этаж оказался чистым, настало время спускаться на второй. Здесь одна из дверей оказалось запертой, и в дело пошла отмычка. За дверью обнаружились табуреты, побитый, весь в царапинах видак, коробка с кучей кассет и белый чайник «Tefal», наполненный водой до половины.

Сиверов уже начал подозревать, что в здании никого нет, что по неизвестной причине бандиты встревожились и сменили место дислокации. Но закончить работу он был обязан. Значит, не имел права ни на йоту ослабить бдительность, пренебречь хирургической точностью в движениях.

Здесь же, на втором этаже, он обнаружил место содержания заложников со следами запаха тех же духов. Два дивана, стулья, столик с пятнами на полированной поверхности. Ковер на полу тоже не первой свежести. Но пятен крови нет ни в комнате, ни в санузле.

Кровь в темноте Слепой всегда видел с особенной четкостью. Она словно приподнималась над поверхностью, пятна будто фосфоресцировали, хотя не имели даже ярко выраженного цвета – ни багрового, ни какого-то другого. Было в жизни Глеба несколько случаев, когда крови в темноте оказалось слишком много – даже для него, привычного ко всему. Об этих случаях он очень неохотно вспоминал.

Возможно, кровь тщательно замыли. Но сама обстановка никак не указывала на недавнее насилие. Глеб тронул ногой ворох прошлогодних иллюстрированных журналов, брошенных на пол в углу. Пощупал пальцами единственное полотенце в санузле – оно было еще влажным. Белый обмылок тоже не успел засохнуть – это подтверждало, что не так давно здесь были люди.

«Слишком легко и просто я вышел на адрес, – констатировал Глеб. – Удача всегда компенсируется невезухой».

Дальнейшее уже нельзя было назвать невезением. Едва он вошел в следующую комнату, как отчетливые шаги послышались одновременно сверху и снизу. Незадолго перед тем, как нырнуть под землю, Глеб в последний раз бросил взгляд на плоскую крышу здания – там было пусто. С того момента, как он поднялся из подвала на первый этаж, никто не мог залезть на крышу ни по лестнице, ни по наружной стене – Глеб обязательно расслышал бы звук.

Оставалось предположить, что замаскированный лаз в узком пространстве между двумя кирпичными заборами находился под постоянным наблюдением – просто камера стояла достаточно далеко, и портативный прибор Глеба не смог ее засечь. Пока Слепой медленно продвигался по трубе старого газопровода, кто-то оказался проворнее. Заняли позиции на крыше и на первом этаже, до поры до времени себя не обнаруживая.

– Вы кто, гражданин? – раздался голос сверху. – Как вы вообще сюда попали?

– И света не зажигаете, – подхватил голос с первого этажа. – Люди с добрыми намерениями так не делают.

– Вы хоть в курсе, что здесь до последнего момента держали заложников? – вновь вступил верхний голос.

«Вот, значит, как, – понял Глеб. – Вот какую они выбрали тактику: дать мне надежду, что все обойдется. Будто бы есть хорошие шансы прикинуться шлангом, запудрить мозги».

– Придется выйти к нам с поднятыми руками. Сначала обыщем, потом разберемся, кто вы и откуда.

– Если сможете нам все объяснить, – вел свою партию нижний голос, – нет проблем, мы готовы послушать.

Косят под оперативников, но не слишком удачно. Те бы сейчас орали, срывая голос: «На пол, ублюдок! Руки за голову, тварь! Выползай сюда на х..!» По-другому они не умеют.

Эти вежливые разговоры только для отвода глаз. Там не менты, а совсем другие товарищи. Вряд ли расстреляют в упор, если выйдешь с поднятыми руками. Вначале просто вырубят, потом возьмутся потихоньку строгать на куски, чтобы разузнать всю подноготную. Только под конец выпустят из окровавленного тела душу через аккуратную дырку в голове.

– Что молчите, уважаемый?

– Нет проблем, сейчас все объясню. Я такой же сотрудник, как и вы. Могу предъявить удостоверение. Но только после того, как увижу ваше.

– Сотрудник чего?

– Я ведь сказал: гляну на ваши удостоверения, и дальше объяснимся.

– Хорошо, годится. Только оружие в любом случае придется положить на пол. Мы вам его вернем. Но пока, извините, не имеем права полагаться на одни слова.

– Я, вообще-то, тоже, – чрезмерная уступчивость с его стороны могла навести на подозрения.

– Придется.

«Никаких удостоверений у них нет, даже фальшивок, – подумал Глеб. – Как, впрочем, и у меня».

– Только не надо давить. Я сам это умею.

Человек внизу интеллигентно усмехнулся:

– А как вы предлагаете? До утра разговоры разговаривать, выяснять, кто главнее? Выкидывайте оружие в коридор, подальше от двери, и не вздумайте демонстрировать свои профессиональные навыки. Иначе придется нам потом писать в отчете, что вы на окрики не отзывались и попытались бежать.

– Пистолета у вас должно быть два, – уточнил другой голос. – И не говорите, что взяли только один.

– Какие все грамотные, – проворчал Слепой.

– Иначе нельзя. Учтите, уважаемый, вы перед нами как на ладони.

Эти слова могли быть пустым блефом, но Глеб все же обернулся назад, к окну. В отличие от предыдущей комнаты с наглухо задраенным окном, здесь занавески были наполовину отдернуты, слабые отсветы снаружи проникали внутрь, ложились на стену.

Если его в самом деле видят, значит, видят снаружи, из какого-то дома. Знать бы точно из какого, тогда можно было бы определить «мертвую» зону в небольшой комнатушке. Но все же не стоит раньше времени обострять ситуацию.

Распахнув настежь дверь в освещенный коридор, Слепой протолкнул туда по полу через порог оба пистолета с массивными глушителями. Пускай приходят забирать. Он держал в памяти все предыдущие шаги и точно представлял, кто где сейчас находится. Кроме него в здании всего