— Каким вы нашли мистера Макрея в тот вечер?

— Он был очень огорчен.

— Он просил вас о помощи?

— Он спросил, не могу ли я вступиться за него.

— И вы согласились это сделать?

— Нет.

Получив такой ответ, мистер Гиффорд сделал вид, что удивлен.

— Не могли бы вы рассказать суду, почему не сделали этого?

Мистер Гэлбрейт уставился на прокурора испепеляющим взглядом.

— Я не мог впутываться в подобные дела.

— Но ведь вас наверняка заботит благополучие ваших прихожан?

— Меня заботит духовное благополучие моих прихожан. Не мое дело вмешиваться в управление поместьем.

— Понимаю. Вы дали мистеру Макрею хоть какие-нибудь советы?

— Я напомнил ему, что страдания в этой жизни даются нам лишь как воздаяние за наши грехи, и поэтому он должен смириться с ними.

— Но вы не дали ему никакого практического совета, как справиться с ситуацией, в которой он очутился?

— Я призвал его к молитве.

После этого ответа по галерее пробежал смех, который быстро утих под суровым взглядом проповедника.

Мистер Гиффорд поблагодарил свидетеля и снова занял свое место.

Тогда встал мистер Синклер, чтобы начать защиту.

— Присутствовал ли подсудимый, Родрик Макрей, при вашем визите?

— Он пришел домой, когда я уходил.

— Вы с ним разговаривали?

— Недолго.

— Подсудимый посещал вашу церковь?

— Не посещал.

— Когда-нибудь раньше он посещал вашу церковь?

— В детстве.

— А когда именно перестал посещать?

— Я не могу с уверенностью ответить на этот вопрос.

— Год назад или пять лет назад?

— Ближе к одному или двум годам.

— То есть примерно в то время, когда умерла его мать?

— Примерно в то время.

— Поскольку вы заявили, что вас заботит духовное благополучие ваших прихожан, не могли бы вы рассказать суду, какие шаги предприняли, чтобы уговорить подсудимого возобновить посещения церкви?

— В мои обязанности не входит принуждать прихожан к посещению. Я не доезжачий[45].

— Значит, вас не беспокоило то, что он не соблюдает обрядов?

— Пастырь должен заботиться о благосостоянии всего стада в целом. Если в стаде есть паршивые овцы, их следует изгнать.

— И Родрик Макрей был паршивой овцой?

— В противном случае мы вряд ли собрались бы здесь, в зале суда.

Этой репликой, как замечает насмешливый мистер Филби, «суровый пресвитерианец, скорее всего, как никогда, приблизился к тому, чтобы пошутить».

— О да! — отозвался мистер Синклер. — Но если я могу задать вам еще несколько вопросов — что именно делало Родрика Макрея паршивой овцой?

— Мальчишка — злобная личность.

— «Злобная» — сильное слово, мистер Гэлбрейт.

Священник не ответил на это замечание. Мистер Синклер сделал еще одну попытку:

— Как именно проявлялась его злобность?

— Даже в раннем детстве мальчишка не уважал дом Господа. Он был изворотливым и невнимательным во время молитвы. Один раз я поймал его на том, что он мочился на церковной земле.

Лорд судья-клерк ударил молотком, чтобы унять смех, донесшийся с галереи.

— Понимаю, — проговорил мистер Синклер. — Вы бы сказали, что видели в подсудимом признаки безумия?

— Я бы сказал, что видел в нем признаки порока.

— Какие именно признаки?

Мистер Гэлбрейт, очевидно, не думал, что вопрос сто́ит того, чтобы на него отвечать. Судья велел ему ответить.

— Достаточно за ним понаблюдать. Если для вас это неочевидно, я бы предположил, что вы такой же нечестивец, как и он, сэр, — уничижительно ответил священник.

Мистер Синклер слегка улыбнулся свидетелю.

— Я лишь прошу, чтобы вы, как образованный человек, прокомментировали характер подсудимого, — сказал он.

— Судя по моим наблюдениям, мальчишка порабощен дьяволом, и если требуются доказательства, стоит только посмотреть на дела, которые он совершил.

Мистер Синклер устало кивнул, и свидетеля отпустили.

Следующий свидетель не мог представлять собой более разительный контраст по отношению к священнику. Появление Арчибальда Росса в зале суда вызвало большое веселье на галерее. Он был одет в стиле сельского джентльмена, «в желтый твидовый костюм, явно раздобытый для такого случая». На ногах его красовались до блеска отполированные ботинки с большими квадратными пряжками, на шее — зеленый шелковый шарф. Как писал мистер Филби, то был «денди до головы с ног, и его внешность могла бы заставить наблюдателя сделать вывод, что деревня Эпплкросс, где он проживает, вся такая же à la mode[46]».

После нескольких предварительных вопросов о месте рождения Росса и роде его занятий мистер Гиффорд спросил, как тот познакомился с подсудимым. Росс описал, как он встретился с Родди во дворе возле конюшен лорда Миддлтона.

— Какое поручение подсудимый получил в тот день?

— Нести сундук в горы.

— Что было в этом сундуке?

— Закуски для отряда охотников.

— Подсудимый умело выполнял свои обязанности?

— Отчасти — да.

— После того дня вы когда-нибудь снова встречались с подсудимым?

— Встречался.

— Когда произошла ваша встреча?

— Несколько недель спустя на Празднике Урожая.

— То есть тридцать первого июля?

— Если вы так говорите, — ответил Росс с ухмылкой.

— Пожалуйста, расскажите нам, что тогда произошло.

Росс описал, как он встретился с подсудимым у гостиницы Эпплкросса, как они вошли внутрь и выпили много эля, а потом направились к Большому Дому, чтобы посмотреть на матч шинти между деревнями.

— Вы были пьяны?

— Может, самую малость.

— Был ли пьян подсудимый?

— Я бы сказал — да.

— Подсудимый поведал вам о себе что-нибудь личное?