— Известно.

— Вы обнаружили, что заключенный страдает от безумия?

— Не обнаружил.

— Возможно ли, что, совершая те поступки, он страдал от безумия?

— Учитывая его рассказ о своих преступлениях и разумную манеру его речи, я не верю, что он был безумен в момент совершения тех поступков.

Мистер Гиффорд поблагодарил свидетеля и завершил допрос.

Мистер Синклер встал, чтобы начать защиту.

— Сколько времени, — спросил он, — вы служите врачом в Инвернесской тюрьме?

— Около восьми лет.

— Должно быть, за это время вы обследовали огромное множество заключенных.

— Так и есть.

— Какую часть обследованных вами заключенных вы сочли бы безумными?

— Вряд ли я могу с уверенностью ответить на этот вопрос.

— Половину? Больше половины? Меньше половины?

— Гораздо меньше половины.

— Не могли бы вы выразиться точнее?

— Очень малую часть.

— Десять из ста? Пять из ста?

— Может быть, одного из ста.

— Одного из ста! Это и вправду малая часть! — воскликнул мистер Синклер. — А другие девяносто девять человек — что привело их в вашу тюрьму?

— Они совершили то или иное преступление или были обвинены в нем.

— И почему эти люди — девяносто девять процентов людей — совершили те преступления?

Доктора Мунро на несколько мгновений как будто озадачил оборот, который принял допрос. Он взглянул на лорда судью-клерка, и тот просто дал понять, что врачу следует отвечать на заданные ему вопросы.

— Если б меня вынудили высказать свое мнение, я сказал бы, что они в тюрьме потому, что не в силах контролировать свои низменные инстинкты.

— Инстинкты, которые велят воровать у своих сородичей или нападать на них?

— Да, к примеру.

— Но, как по-вашему, эта неспособность контролировать свои инстинкты не является свидетельством потери рассудка?

— Нет, сэр.

— Они просто плохие люди?

— Если вы желаете формулировать это подобным образом.

— А как бы вы это сформулировали?

— Я бы сказал, что они преступники, сэр.

Мистер Синклер сделал довольно-таки театральную паузу и, повернувшись лицом к джентльменам присяжным, сказал:

— Итак, в девяносто девяти процентах случаев у людей, которых вы осматривали как врач городской тюрьмы, вы не нашли признаков безумия.

— Правильно.

— Будет ли верно сказать, что, когда вы обследуете заключенных в тюрьме, вы обычно не ищете признаков безумия?

— Да, мое обследование в основном ограничивается медицинским осмотром заключенных.

— Вы считаете себя экспертом в области криминальной антропологии?

— С учетом того, что я обследую заключенных в течение восьми лет, я бы сказал, что у меня есть некоторый опыт.

— Вы бы сочли себя экспертом в области криминальной психологии?

— Да.

— Не могли бы вы объяснить суду значение термина «нравственное помешательство»?

— Я не знаком с этим термином.

— Могли бы вы объяснить суду значение термина «мания без бреда»?

Доктор Мунро покачал головой.

— С этим термином вы тоже не знакомы. Вы знакомы с работами месье Филиппа Пинеля?[49]

— Не знаком.

— Вы знакомы с работой доктора Джеймса Коулса Причарда?

— Я слышал он нем.

— Значит, вы читали его книгу «Трактат о безумии и других умственных расстройствах»?

— Не могу припомнить.

— Вы заявляете, что не можете припомнить, читали ли вы работу, имеющую величайшее значение в современной концепции психологии преступников — области, в которой вы претендуете на опытность?

— Моя опытность основана на обследовании членов криминальной популяции.

— Популяции, в которую, по вашим собственным оценкам, входит лишь незначительная часть людей, страдающих от психических расстройств.

— Да.

— Учитывая, что вас вызвали сюда сегодня для дачи показаний на серьезнейшем судебном расследовании, не думаете ли вы, что как якобы эксперт были обязаны ознакомиться с нынешними научными взглядами в данной области?

— Я полагаю, что любой другой медик, если б его пригласили обследовать заключенного, пришел бы к таким же выводам, что и я.

— Извините, доктор Мунро, но я спрашиваю не об этом. Я спрашиваю вот о чем: разве вы не обязаны, как пресловутый эксперт в криминальной психологии — применение которой имеет критическое значение для данного дела, — в полной мере изучить информацию о научных взглядах в этой области?

К тому времени добрый доктор, как писал мистер Филби, «начал сильно волноваться и огляделся по сторонам, словно надеясь найти припрятанную в свидетельской кафедре бутылку виски».

Мистер Синклер не настаивал на ответе, без сомнения, решив, что молчание более убийственно для врача, чем все, что тот мог бы сказать. Вместо этого адвокат заговорил более примирительным тоном:

— Возможно, я веду себя неблагоразумно. Может, будет полезнее, если вы расскажете присяжным, какое обучение или образование вы получили в области криминальной психологии.

Доктор Мунро умоляюще посмотрел на судью, который жестом велел ему ответить.

— Я ей не обучался.

Мистер Синклер, явно наслаждаясь тем, что удача вновь перешла на его сторону, с выражением огромного изумления повернулся к присяжным.

— Было бы вернее сказать, что вы самоучка в данной области?

— Да, это было бы более верно, — ответил доктор.

— В таком случае, поскольку вы не читали труды доктора Причарда и месье Пинеля, может, вы расскажете присяжным, с помощью каких книг вы занимались самообразованием?

Доктор Мунро как будто поразмыслил над этим вопросом, после чего ответил, что в данный момент не может припомнить точных названий.

— Вы не можете припомнить ни единой книги, прочитанной по предмету, в котором, как вы заявили ранее в ответ на мой вопрос, вы являетесь экспертом?

— Не могу.

— В таком случае надо ли понимать так, доктор Мунро, — тут адвокат махнул рукой в сторону присяжных, — что вы не имеете никакой подготовки, дающей вам право делать заявления касательно психического состояния подсудимого?