процессуальным, в других — технико-криминалистическим, в-третьих — тактическим или методическим. Все зависит от мотивировки выбора, ибо одно и то же решение, принимаемое следователем, может одновременно содержать признаки и процессуального, и тактического, и технического решения. Искать различия процессуальных и тактических решений, тактических и технико-криминалистических или методических следует не в формулировках самих решений, предписывающих действовать определенным образом, а в мотивах, которыми субъект при этом руководствуется, и критериях, на основе которых он делает свой окончательный выбор. Сама формулировка принятого решения безотносительно к условиям его принятия часто не дает однозначного ответа на вопрос, к какой разновидности его следует отнести: процессуальному, тактическому или технико-криминалистическому. Даже многие процессуальные решения, принимаемые следователем, не могут существовать в «чистом» виде, то есть не иметь никакой иной «нагрузки», кроме необходимости следования закону. Число таких решений реально ограничено только императивными уголовно-процессуальными нормами. Исполнять эти решения приходится, невзирая на соображения тактической целесообразности или технической возможности. Все остальные процессуальные решения, принимаемые в стадии предварительного расследования на альтернативной основе, могут быть оценены как оптимальные только с учетом и процессуальных, и тактических, а, порой, и технико-криминалистических критериев их выбора. Иными словами, для признания решения технико-криминалистическим, тактическим, процессуальным или иным, важно знать, какие критерии положены в основу их выбора как наиболее оптимального в данной конкретной ситуации. Именно критерии выбора, а также мотивы, которыми руководствуются при принятии решений следователь, эксперт, оперативный работник и т. д., могут дать основание для отнесения решений к той или иной разновидности. Если при этом учесть, что выбор способа действия редко осуществляется только по одному критерию, то в реальности назвать решение, принимаемое, например, следователем сугубо тактическим или сугубо процессуальным, можно лишь условно. И здесь трудно не согласиться с Р. С.Белкиным, который считает, что «вся тактика, все её элементы, а следовательно, и такой как тактическое решение, носят процессуальный характер».[439]

Аналогичного мнения придерживался и А. Я.Дубинский, полагая, что «… многие тактические решения непосредственно облекаются в процессуальную форму и таким образом как бы сливаются с процессуальными».[440]

Проиллюстрировать сказанное можно на примере принятия решения об использовании технических средств. Если взять, к примеру, решение следователя произвести фотографирование обнаруженного на месте происшествия вещественного доказательства, то по самой его формулировке невозможно заранее сказать, является данное решение тактическим, процессуальным или технико-криминалистическим. Если решение о фотографировании принято из-за невозможности хранить вещественное доказательство при уголовном деле в силу его громоздкости, то оно будет обязательным для исполнения требованием закона, а само решение процессуальным (п. 1а ч. 2 ст. 82 УПК РФ). Если же следователь решил сфотографировать направляемое на экспертизу вещественное доказательство для того, чтобы иметь возможность предъявить его фотоснимок на предстоящем допросе для изобличения допрашиваемого в даче ложных показаний, то такое решение правильнее будет назвать тактическим, поскольку оно принимается по сугубо тактическим соображениям. Но если предпочтение отдается фотосъемке только на том основании, что этот способ, в отличие от многих иных технических способов фиксации, не создает опасности повреждения вещественного доказательства, то решение о фотографировании обнаруженных следов по своей сути будет решением технико-криминалистическим.

Между тем, среди принимаемых криминалистических решений есть такие, которые однозначно относятся лишь к одной их разновидности. Это решения методического характера, вырабатываемые в рамках частных методик расследования отдельных видов преступлений и определяющие выбор направлений расследования в зависимости от складывающихся следственных ситуаций. И только в процессе исполнения таких решений следователь принимает решения иной природы: тактические, технико-криминалистические, процессуально-правовые.

Чаще, однако, для определения преимуществ одного способа действия перед другим приходится принимать решения, руководствуясь несколькими критериями. В этом случае об одном и том же решении следователя можно говорить и как о процессуальном, и как о тактическом, и как о технико-криминалистическом. Чтобы не ошибиться и сделать правильный выбор, необходимо при выработке любого решения руководствоваться общими принципами и правилами, разработанными в рамках криминалистической теории принятия решений. Правилами, едиными для принятия решений любым субъектом применения криминалистических средств, приемов и методов (следователем, оперативным работником, специалистом, экспертом). Ибо различия в принятии решений разной природы (тактических, технико-криминалистических, процессуальных) лежат не в процедуре их выработки, а в критериях оценки этих решений как наилучших в данной конкретной ситуации. Для этого необходимо также учитывать конкретные условия, обстановку и четко осознавать цель, ради достижения которой это решение принимается.

Тем не менее, в принципиальном плане общая структура принятия и технико-криминалистического и тактического, и методического решения будет одна и та же, что, собственно, и позволяет говорить о целесообразности разработки единой теоретической базы для выработки решений, касающихся практического применения рекомендаций криминалистики.

Общая структура принятия решений в стадии расследования преступлений, разумеется, не исключает известного своеобразия мыслительных операций на разных этапах их выработки. Это своеобразие обнаруживается как в содержании и специфике предстоящей деятельности, так и в разнообразии принимаемых решений, образующих некую систему. Попытки систематизировать такого рода решения со стороны ученых предпринимались неоднократно и ранее.[441] Систематизация решений, таким образом, выступает, как важная предпосылка их ситуационно обусловленного выбора, и может иметь несколько оснований.

Известно, что основанием научной классификации может стать не любой, а только общий и существенный для всех систематизируемых объектов признак. Поэтому классификацию принимаемых в расследовании решений можно строить только по такому основанию, которое дает возможность исчерпывающим образом разделить на классы (виды, подвиды) все известные решения, принимаемые уполномоченными на то органами. Такая классификация представляется в следующем виде:

I. По субъектам, которые вправе принимать решения, оказывающие влияние на ход расследования дела. Это решения следователя, дознавателя, оперативных работников, специалиста, эксперта, прокурора и руководителей следственных органов.

II. По субъектам, которым адресованы принимаемые следователем или иными компетентными участниками уголовного процесса решения и которые призваны их исполнять. По данному основанию можно выделить: 1) решения, принимаемые для собственного исполнения (следователь, например, принимает решение о производстве следственного осмотра и сам его реализует, осуществляя руководство проведением следственного действия); и 2) решения, адресованные другим участникам расследования (например, поручение следователя органу дознания о производстве следственного действия).

III. В зависимости от объема предстоящей работы, её масштабов, определяемых особенностями познавательных средств, из которых делается выбор. Ими могут быть как отдельные приемы и средства, так и непосредственно сами следственные действия или оперативно-розыскные мероприятия, а также их комплексы. Соответственно различают:

а) решения о применении тех или иных приемов и средств (тактических, технических,