ущерба для полноты и качества осмотра места происшествия. Ограничивать возможность применения того или иного метода исследования материальной обстановки места происшествия могут и иные факторы, о существовании которых конкретно можно говорить лишь с учетом реальных условий проведения данного следственного действия и особенностей расследования уголовного дела. Все они должны получить оценку как факторы, позволяющие исключить из числа альтернативных способов действия те, для реализации которых могут возникнуть наибольшие затруднения.

Чтобы сделать окончательный выбор, необходимо дать оценку тем возможным последствиям, которые могут или должны наступить при реализации каждого из альтернативных способов действия. Речь в данном случае идет о возможных негативных последствиях принятия решения, которые могут сказаться на следственной ситуации, осложнить дальнейшее расследование дела. Такая оценка дается на этапе прогнозирования результатов — седьмом этапе принятия решения.

Так, использование сплошного метода исследования материальной обстановки, потребует больших затрат времени и сил, что приведет к задержке с принятием мер, которые при своевременном их принятии могли бы привести к быстрому обнаружению и задержанию скрывшихся преступников. В свою очередь выборочное исследование таит опасность утраты доказательств, которые при данном варианте поведения могут остаться необнаруженными и т. д. Если следователь располагает резервом времени, достаточными силами для проведения полного исследования материальной обстановки и при этом у него отсутствуют основания для ограничения обследуемой территории участками, заведомо имеющими отношение к проверяемому событию, предпочтение должно быть отдано первому способу. Если же у него имеются достаточные основания полагать, что следы преступления сконцентрированы на конкретных участках территории, то, безотносительно к имеющимся организационным возможностям, исследование целесообразнее проводить с использованием выборочного метода.

Разумеется, в предлагаемой структуре принятия решений каждый этап отличается своеобразием, объемом проводимого анализа, зависит от цели и сложности планируемых способов действия для ее достижения, складывающейся следственной ситуации и других факторов. Однако в любом случае, осознанно или интуитивно процедура принятия решений в расследовании включает все перечисленные этапы. И от того, насколько тщательно проанализированы возможности выбора окончательного решения на каждом из них, будет зависеть, примет ли субъект познания события преступления оптимальное, а значит наилучшее для данных условий решение, либо принятое решение окажется неэффективным, а, возможно, и ошибочным.

5.5. Учение о специальных познаниях, используемых в уголовном судопроизводстве

Понятие и сущность специальных познаний в современном уголовном судопроизводстве. Право как область специальных познаний.

Вопрос о том, какие знания в уголовном судопроизводстве следует относить к «специальным», а какие нет, до недавнего времени не вызывал особых споров. Предлагались два критерия разграничения специального и неспециального. Первый критерий — специфика профессиональной подготовки следователя, дознавателя, прокурора, судьи, требующей юридического образования. Второй — степень «известности» данных из той или иной области знания, которые могут быть востребованы в уголовном процессе. В результате сформировалось мнение о том, что специальными могут быть любые познания, кроме знаний юридических и общеизвестных.

Между тем, нетрудно заметить, что сегодня при том разнообразии отраслей права, которые возникали в последние десятилетия, и неконкретности термина, которым обозначается степень распространенности некогда специальных знаний среди населения, объективно отграничить специальное от неспециального невозможно. И невозможно уже потому, что то, что вчера было специальным, сегодня становится общедоступным, то что вчера было специальным для определенного круга лиц — сегодня успешно осваивается многими другими субъектами их применения, а то, чем сегодня профессионально не владеет в силу новизны один следователь, другой уже вполне квалифицированно использует в своей практической деятельности, личным примером «преобразуя» знания специальные в «общедоступные».

Сформировавшееся в определении круга привлекаемых в уголовное судопроизводство специальных познаний мнение о том, что специальными не являются познания в области права, основывалось в своё время на известном Постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 1 от 16 марта 1971 года «О судебной экспертизе по уголовным делам». В п. 11 этого постановления говорилось, что «суды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопросов, как не входящих в его компетенцию (например, имело ли место хищение либо недостача, убийство или самоубийство и т. п.)».[446]

Надо признать, что это мнение разделялось практически всеми учеными и в период, предшествовавший его принятию.[447] Постановление Верховного Суда лишь подвело итог обсуждению вопроса о сущности специальных познаний в уголовном процессе, дав официальное разъяснение, которым надлежало руководствоваться судам.

Однако, если обратиться к буквальному содержанию п. 11 Постановления Пленума Верховного суда, то можно обнаружить, что речь в нем идет не о ПРАВЕ или отсутствии ПРАВА ставить или решать юридические вопросы, а о пределах компетенции судебного эксперта, который не будучи специалистом в области права, но все же решая поставленные перед ним судом юридические вопросы, выходил за пределы своей компетенции. С принятием данного Постановления отрицалась и сама возможность проведения «юридических экспертиз». Ученые-юристы, специалисты в области права не могли согласно предписаниям Верховного суда выступать в уголовном процессе в качестве экспертов для разъяснения даже тех вопросов, которые неоднозначно решались правовой наукой, и вызывали трудности в применении норм закона к конкретным ситуациям. Любой эксперт, который брался за решение юридических вопросов, следуя логике высшей судебной инстанции, выходил за пределы своей компетенции. В этом смысле Верховный суд СССР мало что нового внес в известное требование закона о том, что «вопросы, поставленные перед экспертом, и его заключение не могут выходить за пределы специальных знаний эксперта» (ст.78 УПК РСФСР). А значит, ни о каком превышении своих ПРАВ, ни со стороны следователя, ставящего перед экспертом юридические вопросы, ни тем более об отсутствии таковых у эксперта, компетентного в правовых вопросах, речи не шло, и идти не могло, поскольку запрета формулировать правовые вопросы экспертам не содержал ни один отечественный законодательный акт.

Между тем, разъяснение высшей судебной инстанции страны комментировалось не только как недопустимость ставить перед экспертом правовые вопросы. Расширительно толкуя данное постановление, одни авторы полагали, что правовые вопросы в принципе не могут быть предметом судебной экспертизы,[448] другие говорили об отсутствии у эксперта права решать поставленные ему правовые вопросы.[449] Третьи — связывали право ставить и решать юридические вопросы с самим понятием специальных познаний, утверждая, что к таковым в уголовном судопроизводстве вопросы права не относятся.[450] Все эти комментарии оказались не более, чем мнением ученых, в большей