— А разве этот генетический материал будет жизнеспособен? — удивился Антон. — Ведь человек болен!

— Нет гарантий, что получится, но это все же шанс, верно?

— Значит, Джамалия решилась на такую операцию?

— Я предупредил ее, что все бесполезно, если не достигнута длительная ремиссия, но Джамалия этой идеи не оставляла. Я уже упоминал, что однажды нам удалось добиться хороших результатов, и тут уж Джамалия вцепилась в меня мертвой хваткой, требуя, чтобы я помог осуществить ее замысел.

— Но вы же не этот, не… как называется врач, который занимается такими вещами?

— Репродуктолог. Вы правы, но у меня есть кое-какие связи в области репродуктивной медицины, и Джамалия об этом знала.

— Вы согласились помочь?

— А куда деваться? Это был единственный способ получить потомство от человека, стоящего на краю могилы!

— Даши не протестовал?

— Поначалу. Потом, по мере того как он начал чувствовать себя лучше, решил, что беды не будет, если его мать получит то, чего так жаждет.

— Выходит, у Даши взяли сперму?

— Он посмеивался, говоря, что и естественным способом подарит матери столько внуков, сколько она выдержит. Вот, не получилось.

— Значит, все зря? — разочарованно пробормотал Антон.

— Кто сказал? После гибели сына Джамалия, как я уже говорил, мечтала о смерти, и тогда мне пришло в голову напомнить, что у нее еще есть шанс заполучить внука. Требовалось лишь отыскать подходящую девушку.

— Суррогатную мать?

— Не совсем. Видите ли, суррогатная мать вынашивает чужие оплодотворенные яйцеклетки, а нам требовалась женщина, способная эти самые яйцеклетки предоставить для последующего оплодотворения сперматозоидами Даши.

— А что, это проблема?

— Джамалия хотела, чтобы будущий ребенок непременно внешне походил на ее покойного сына, а для этого и будущая мать должна была представлять собой определенный генотип.

— То есть Джамалия хотела найти девушку, внешне похожую на Даши?

— Правильно. Чтобы ее гены не оказали влияния на потомство — ну или чтобы этого, по крайней мере, не было заметно по внешним признакам.

— И вы нашли такую?

— Не я — Джамалия. Она была очень разборчива!

— И где же она искала?

— Среди клиенток. Вы не представляете, сколько молодых, симпатичных девчонок приходили к ней ежедневно — было из кого выбрать!

— И как ее звали?

— Маргарита Арутюнян.

Бинго! Антон едва не подпрыгнул на стуле в кабинете Жидкова, услышав знакомое имя. Значит, вот он, конец веревочки? Хотя какой там конец, ведь это только означает, что одна из погибших девушек была связана с Джамалией узами гораздо более крепкими, чем узы клиентки и шаманки!

— И она согласилась? — спросил он.

— С легкостью. У девчонки были какие-то семейные проблемы, ей требовались деньги, и она была не прочь заработать. Джамалия обещала ей содержание на протяжении беременности и щедрую единовременную выплату.

— Погодите, а при чем здесь завещание Джамалии?

— Она начала задумываться о том, что станет с бизнесом после смерти Даши. Ее здоровье пошатнулось. Оказавшись на больничной койке в первый раз, Джамалия вызвала Фурсенко и составила первое завещание. Она не хотела, чтобы Агван или Аюна прибрали к рукам наследство, поэтому она решила оставить все младшей сестре, Санжитме.

— А Санжитма была в курсе?

— Понятия не имею! Но когда с Маргаритой все прошло хорошо, Джамалия написала новую бумагу — в пользу будущего внука или внучки.

— Вы в курсе, что Маргарита Арутюнян мертва?

— Да, — вздохнул Жидков. — Ужасная трагедия — это ж надо, чтобы из всех женщин сумасшедший маньяк выбрал именно эту девушку! Слава богу, Джамалия об этом не узнает!

— А вы-то как узнали?

— Из телевизора. Сначала не поверил, но там и фамилию назвали, и снимок продемонстрировали — сомнений не осталось. Я чувствую себя виноватым!

— Почему?

— Ну, я же продолжал опекать Маргариту, заботился о том, чтобы беременность протекала нормально…

— Даже после гибели Джамалии?

— Разумеется, ведь завещание никто не отменял!

— Джамалия обещала упомянуть в нем о ваших заслугах?

— Конечно, — скромно потупился доктор. — Думаю, она в любом случае оставила бы мне что-нибудь, ведь за эти годы мы стали близкими людьми. И я считаю, что нес ответственность за Маргариту и будущего ребенка. Только кто же мог предвидеть такую развязку?!

— Вы правы, — согласился Антон, — никто не мог. А на каких условиях Маргарита получала гонорар?

— ЭКО — процедура непростая и часто не дает результата с первого раза. Обычно требуется несколько попыток. Они с Джамалией договорились так: если репродуктолог подтвердит, что беременность протекает нормально, то будущий внук или внучка будет внесен в завещание. Маргарита получала оплату только после удачных родов, которые, разумеется, оплачивала Джамалия. Когда она погибла, Маргарита в ужасе прибежала ко мне с вопросом, что же ей теперь делать. Я заверил ее, что все остается в силе и она получит свои деньги, как только родит. Ребенок уже был в завещании, и Фурсенко это подтвердил. А теперь вот, выходит, ни его, ни Маргариты больше нет!

— А как насчет других девушек? — задал вопрос Шеин.

— Каких — других? — удивленно переспросил доктор.

— Ну, Евгении Дробыш и Яны Четыркиной?

— Простите, я не понимаю, о ком вы говорите!

— Вы впервые слышите эти имена?

— Конечно!

Вынув снимки жертв, Шеин передал их доктору. Тот внимательно изучил лица и озадаченно покачал головой.

— Извините, я никогда их не видел, — сказал он, возвращая фотографии оперу.

— А вы часто посещали салоны Джамалии?

— Нет. Обычно мы встречались у меня в диспансере или у нее дома. Ну и на даче, само собой.

— Все говорят, что, находясь там, она не желала никого видеть — даже своего работника Алишера просила не появляться, пока она на даче! — заметил Шеин.

— Она мне доверяла, ведь мы знали друг о друге больше, чем знают иные родственники… Уж во всяком случае, родственники Джамалии!

— Что ж, понимаю, — кивнул Шеин. — Спасибо, что были со мной откровенны.

— Разве могло быть иначе?

— Ну, некоторые потребовали бы ордер и начали заливать про врачебную тайну!

— Оба моих пациента мертвы, и врачебная тайна больше не действует, особенно в рамках уголовного дела. Я правильно понимаю?

— Абсолютно!