— Так кто же убил Маргариту? — встревоженно поинтересовался Жидков. — Маньяк?

— Расследование продолжается, и никакие версии мы пока не сбрасываем со счетов.

— И что теперь будет?

— Вы о чем?

— О завещании Джамалии. Вы его нашли?

— Обязательно найдем.

— Если она все отписала будущему внуку, то, раз Маргарита умерла, в права вступят брат и сестры, я правильно понимаю?

— Я не юрист, — пожал плечами Антон. — Для того чтобы выносить какие-то суждения, необходимо как минимум прочесть это самое пресловутое завещание. Вы видели его своими глазами?

— Что вы, конечно нет!

— А вы встречались с адвокатом Фурсенко?

— Пару раз. На всякий случай у меня был его телефон для связи… Но, судя по всему, это уже не важно.

— Ну, тогда давайте подождем до того момента, когда последняя воля покойной окажется у нас в руках. Рано или поздно мы ее получим, ведь копия в любом случае есть у нотариуса, верно?

* * *

Алла находилась в приподнятом настроении. Во-первых, она полностью уверилась, что ни о каком маньяке, убивающем беременных женщин, речи не идет, о чем она и поспешила сообщить Деду, а тот поторопился успокоить начальство. Во-вторых, дело знаменитости, Анны Иродовой, находится в завершающей стадии, и это едва ли не самая лучшая новость из всех возможных, ведь давление на следствие началось именно по причине того, что журналистка «возбудила» СМИ. Теперь она получит удовлетворение. Ну если, конечно, не вспоминать, что Иродова одновременно потеряла дочь и любовника, который теперь сядет в тюрьму — за растление несовершеннолетней и оставление в опасности заведомо беспомощного лица. Ну и в-третьих, что немаловажно, Алла еще раз убедилась, что Мономах ей доверяет. Он счел ее достойной того, чтобы рассказать ей правду и попросить помощи. Однако Аллу беспокоила одна мысль, которая, по правде, не должна была волновать ее вовсе, и касалась она Санжитмы. Алла не верила в бога, как не верила и в существование потусторонних сил, экстрасенсов, экзорцистов и так далее. Тем не менее слова сестры Джамалии запали ей в душу. Санжитма не зарабатывала деньги предсказаниями, она не заявляла о наличии у нее сверхъестественных способностей и не пыталась добиться признания. Возможно, именно поэтому Алла не могла забыть слов Санжитмы, сказанных о ней и о Мономахе.

— Алла Гурьевна, вы слышали мой вопрос?

Она встрепенулась и подняла взгляд на Белкина, который выжидающе на нее смотрел. Видимо, он что-то спросил, а она, занятая своими мыслями, даже не обратила внимания.

— Д-да, Александр… то есть нет, по правде говоря, я как-то… отвлеклась.

— Я спрашивал, закрываем ли мы дело Юли Иродовой.

— Два дела, если быть точной, — улыбнулась Алла с облегчением, довольная, что может порадовать коллег.

— Почему два?

— Потому что я только что побеседовала с человеком, в буквальном смысле зарезавшим Антонину Гуревич. Он имеет непосредственное отношение и к гибели Юли.

— Как вам удалось его вычислить?! — вступил в разговор Дамир.

— Благодаря нашему старому приятелю, доктору Князеву. Конечно, мы все равно были уже близко, ведь Адамчик передал мне телефоны врачей, которые нашел в Интернете для Юли, однако, спасибо Князеву, он предоставил нам свидетелей, которые готовы обвинить Егора Громова.

— Так это он — тот «мясник»? — уточнил Антон.

— Да, и он уже сидел за подобное.

— Во как!

— Так что мы справились с двумя загадками из пяти, — подытожила Алла. — Громов отправится на нары, за ним последует и убийца Юли Иродовой. Дамир, Соболев признался?

— Да, — кивнул опер. — Отпираться не имело смысла: оценщица из ломбарда его опознала, да и при обыске в его квартире обнаружился телефон Юли, который он намеревался подарить своей сожительнице.

— А сережки? — спросил Белкин. — Тоже нашли?

— Их он продал по Интернету, — покачал головой Ахметов. — Соболев дал координаты покупательницы — думаю, проблем с возвратом краденого не возникнет.

— Получается, мужик убил девчонку из-за телефона и сережек? — возмутился Белкин.

— И за меньшее убивают, — пожал плечами Дамир. — Смирись, если хочешь продолжать здесь работать! Соболев уверяет, что не хотел убивать — он думал, что девочка мертва. Он даже не сомневался, когда потрошил ее сумочку в поисках ценностей. Нашел телефон, но, когда попытался вытащить из ушей сережки, Юля неожиданно пришла в себя и попыталась позвать на помощь.

— И он не придумал ничего лучшего, чем шарахнуть ее головой о ступеньки?

— Уровень интеллекта у Соболева ниже плинтуса, а жестокость… Он утверждает, что даже подумать ни о чем не успел — просто испугался и хотел, чтобы она замолчала.

— Отличное объяснение!

— Для такого, как Соболев, — в самый раз.

— А как вышло, что его нет на камерах? Как он вообще нашел Юлю, ведь его квартира на другом этаже?

— Дело в том, что он не возвращался с улицы, а, наоборот, намеревался выходить. Они с сожительницей выпивали как обычно. Кончилась ханка, и он решил сбегать в ларек, где его знали и продали бы водку в неурочный час. Спускаясь, Соболев наткнулся на Юлю… Само собой, за выпивкой после убийства и ограбления идти передумал и вернулся в хату. У него две судимости за разбой и вымогательство, а теперь он сядет за убийство. Поначалу Соболев настаивал, что Юля уже умерла к тому времени, когда он решил заняться мародерством. Однако отчет патологоанатома однозначно указывает на то, что девочка умерла не от потери крови, а именно от ударов лбом о ступеньку. Очевидно, Соболев полагал, что, с учетом огромной потери крови, никто не заметит следов от удара на ступенях. Но трещину в черепе патолог бы ни за что не пропустил!

— Я вот одного не понимаю, — задумчиво проговорил Белкин, — почему Юля зашла в подъезд, а не попыталась, скажем, поймать машину? Ей было плохо — зачем она вообще ушла так далеко от стоматологического центра? Там же есть охрана!

— Охрана есть, но только на центральном входе, — вступила в разговор Алла. — Как и видеокамеры. Юля входила и выходила через черный выход, который обычно закрыт. Ключи имеются только у работников центра. Медсестра, ассистировавшая Громову, показала, что он выпроваживал проблемных пациенток через черный ход. Он ведет в скверик, где и обнаружили вторую жертву. Никому не пришло в голову, что в стоматологическом центре могли производиться аборты — тем более что записи с камер не зафиксировали ни Иродову, ни Гуревич. Весь ужас в том, что этот так называемый доктор избавлялся от заведомо умирающих пациенток, выставляя их на улицу среди ночи или под утро, когда они вряд ли могли получить помощь. В таком состоянии, да еще в то время, когда не ходит общественный транспорт, они были обречены на смерть!

— А Юля, выходит, дважды умерла! — воскликнул Белкин. — Она истекла бы кровью в подъезде, если бы не ублюдок, который ее убил!