– Хотя как насчет того, чтобы побеседовать неофициально? – произносит Купер, пристально глядя на меня.

– В каком это смысле?

– Без протокола.

– Я думала, такое бывает только в журналистике… Или в дурацких криминальных сериалах.

Это заставляет Купер улыбнуться.

– Вы будете приятно удивлены. И в любом случае, по-моему, вы хотите сообщить мне нечто важное, что имеет непосредственное отношение к делу. Так что это не может меня не интересовать. Всегда полезно получить что-то более конкретное, с чем можно работать.

– Вы говорите так, будто я собираюсь пойти против Тома – помочь вам осудить его.

– А разве это не так?

На секунду я в замешательстве. Я здесь именно ради этого? Это то, чего я хочу?

– Я лишь пытаюсь рассказать вам правду о том, что знаю. Раньше я боялась, но я знаю, что если с Поппи вдруг что-нибудь случится… – Подходит официантка с подносом, ставит наши напитки. Жду, когда она снова уйдет. – Если б кто-то вдруг обидел ее, причинил ей боль, то я хотела бы знать абсолютно все. И мне бы хотелось, чтобы над монстром, который это сделал, свершилось правосудие. До сих пор я разрывалась между необходимостью защитить ее – да и себя – и стремлением помочь вам добиться справедливости для Кэти.

– Вы боялись Тома? – спрашивает Купер. – То есть, если б вы что-нибудь сказали, он мог вам что-нибудь сделать?

– Да, именно этого я и боялась. Я бы очень сильно рисковала, если б сразу открылась. Мне приходилось соблюдать осторожность. Прошу меня простить.

– Ладно. Ну что ж, вполне понимаю ваше нежелание говорить откровенно. Но лучше уж сейчас, чем никогда, так что…

Мы обе подносим к губам чашки, но не сводим глаз друг с друга.

– С чего вы бы предпочли начать? – спрашивает Купер где-то через минуту.

– Думаю, у меня есть кое-какие доказательства, которые могут оказаться полезными. Улики, которые вы можете использовать против Тома.

Во рту пересохло, сердце бешено колотится. Я зашла слишком далеко, чтобы теперь повернуть назад. Глаза у Купер широко раскрыты.

– Вы наверняка в курсе, что у нас уже есть электронные письма, верно? И мы подозревали, что вы знали о них, поскольку признались, что пользовались планшетом Тома и знали его пароли.

Итак, я и в самом деле под подозрением… Ну да, я ведь его жена – думаю, это было неизбежно. Сейчас, похоже, самый подходящий момент признаться во всем.

– Да, в курсе. Я имею в виду другое.

– И какого же рода улики у вас имеются, Бет?

– Свитер, – говорю я. – Максвелл сказал, что все, что у вас есть – ну, или, по крайней мере, как вы говорите Тому, – это электронные письма, отправленные с аккаунта Кэти на его планшете. Ничего такого, что можно было бы взять в руки и пощупать. Ничего материального, что связывало бы его с убийством.

Купер на это никак не реагирует, и это наводит меня на мысль, что у них есть и другие улики. Хотя не думаю, что достаточно существенные. Однако теперь она задает очевидный вопрос.

– Почему свитер Кэти должен иметь какое-то отношение к делу, если только на нем нет следов крови?

– Нет. Никакой крови.

– Тогда я не думаю, что…

– Это не свитер Кэти.

Брови Купер сходятся вместе, и она откидывается на спинку кресла.

– Так к чему вы мне все это рассказываете?

– Эта вещь принадлежала не Кэти. Принадлежала она Фиби Дрейк – это ее университетский свитер.

Плечи Купер подаются вперед. Теперь я полностью завладела ее вниманием.

– Что это еще за Фиби Дрейк?

– Она стала жертвой несчастного случая – утонула пятнадцать лет назад. Только вот утонула она не случайно. Фиби была первой жертвой Тома.

Глава 67

Бет

Сейчас

Купер вздыхает, допивает свой эспрессо и облокачивается на стол, глядя мне прямо в глаза. Молчит. Я знаю, о чем она сейчас думает, – каким образом этот свитер может ей помочь и откуда я все это знаю. Посвящаю ее во все, что сказал мне Том, – ну, или по крайней мере в бо́льшую часть. Кое о чем все же умалчиваю – слишком боюсь последствий. Мне нужна полная уверенность, что на мне никак не скажется то, что изначально я утаила эту информацию.

– Черт, – говорит Купер. – Значит, в то время никто даже и не заподозрил, что дело нечисто, поскольку у нее была сломана лодыжка и в организме присутствовал алкоголь?

– Насколько я понимаю, да. Но Том сказал, что это был несчастный случай. Он не хотел ее убивать.

– И вы в это верите?

Поджимаю губы. Мне очень хотелось верить, когда он об этом рассказал. Но когда я узнала о письмах, которые Том отправлял от имени Кэти, не потребовалось много времени, чтобы и остальное выплыло наружу. Если б он сначала признался насчет Фиби, было бы проще поверить в то, что ее смерть была случайной. В конце концов, Том дал вполне правдоподобный отчет об этом происшествии. Но то, что он так долго скрывал это от меня, так долго лгал, нарушило равновесие. Если б я тогда не наткнулась на эти электронные письма, сказал бы он мне когда-нибудь? Это заставило меня все переосмыслить и проанализировать. Ну как я могла поверить, что Том совершенно случайно убил сразу двух женщин?

Вчерашнее свидание с ним в тюрьме отперло то, что так долго находилось под замком, – воспоминания, которые я давно зарыла поглубже, и осознание того, что я замужем за убийцей. Конечно, я это знала. Но все равно любила его. Он был моим Томом.

Я не хотела, чтобы он оставил нас с Поппи на произвол судьбы.

Но еще я знала, что должна обеспечить себе будущее, свободное от страха. Свободное от людей, способных подвести и горько разочаровать меня.

Я понимала, что если то, что он сделал, когда-нибудь откроется, то мы будем уничтожены – наша семейная ячейка будет разрушена. В конце концов, правда всегда выходит наружу, и я бы предпочла, чтоб это произошло именно сейчас, пока Поппи слишком мала, чтобы что-то понять – и пока я сама достаточно молода, чтобы построить для нас другую, более светлую жизнь, а не жить в страхе, беспокоясь о том, что правда всплывет на поверхность. Я обязана это сделать. Я обязана проследить за тем, чтобы у полиции хватило улик, чтобы посадить Тома.

– Я хочу ему верить, детектив-констебль Купер. Но знаю, что даже если это были лишь несчастные случаи, конечный