с чем вернулись в лес. Робин начал строить план обширного поджога, чтобы выкурить Шерифа наружу, и пока он размышлял над этим, я вернулся в деревню за кинжалом. Спрятав его в рукаве, я собирался подойти и внезапным движением всадить клинок в грудь. Однако Гуд успел это заметить и перехватил мою руку. Перед тем, как броситься на него, я крикнул «Это за Марион!», чем сразу же выдал свою личность. Но Робин ещё не понял, что за оружие перед ним, и рассмеялся мне в лицо. «Мне нравится твоя храбрость, — сказал он. — Но теперь я узнал тебя. В память о моей дружбе с ведьмой я тебя отпущу». Он отшвырнул кинжал прочь, а мне ничего не оставалось, как броситься бежать.

— Говорю же — идиота кусок этот Робин… А с Шерифом ты как сдружился?

— После того, что произошло, у меня был лишь один выход — пойти к нему и обо всём рассказать.

Йован издал нервный смешок.

— Наверняка он был не в большом восторге от того, что ты натворил.

— Он был в бешенстве. Заковал меня в цепи и запер в подвале, где я провёл следующие пятнадцать лет.

— Пятнадцать лет?!

Гай поморщился — то ли ему не понравился громкий возглас, то ли он вспомнил подробности не самого приятного периода своей жизни.

— Шериф не желал делать меня бессмертным, но ни в коем случае не должен был позволить умереть, чтобы хозяином магического оружия не стал кто-то из разбойников. Поэтому он постоянно держал меня буквально под боком, в наиболее безопасном месте, а сам всеми силами пытался вернуть кинжал. Разумеется, от этого заключения моё здоровье становилось хуже и хуже, и наконец я смертельно заболел. Тогда-то Шериф и был вынужден дать мне зелье.

Йован со вздохом потёр лоб. Если раньше действия всех обитателей деревни казались ему просто притянутыми за уши, то теперь всё выглядело так, будто каждый намеренно идёт самым сложным и невыгодным путём, создавая горы проблем себе и окружающим.

— Серьёзно, чувак, старикан не нашёл ничего лучше, кроме как сделать из тебя графа Монте-Кристо? — возмутился он. — Как вообще можно было надеяться на то, что человек, безвылазно живущий в подвале, не скопытится через пару лет? Туберкулёз, астма, рахит — не слышали, нет?

Гай невесело усмехнулся и покачал головой.

— Да, в начале действия Шерифа были не самыми разумными,

— Будто со временем что-то изменилось, — пробурчал Йован, не скрывая раздражения. — И как только вы после этого умудрились поладить?

— За семь веков люди сильно меняются…

— Опять завели эту песню! У тебя стокгольмский синдром, вот что.

Гисборн хмыкнул и отвернулся, снова уставившись на неподвижную штору.

— Как хочешь, — равнодушно произнёс он.

Йован снова открыл журнал и сделал вид, будто его очень заинтересовала история русалочки. То и дело он поглядывал на Гая, повернувшегося к нему спиной, чувствуя нарастающее желание запустить ему в затылок бумажный шарик. Но рвать имущество Шерифа он не решался и продолжал разглядывать детские картинки.

За дверью снова загавкал Ганнибал, и Гисборн поплёлся к двери, даже не взяв ружьё.

— А ну сиди смирно! — раздался его сердитый голос.

— Что там? — спросил Йован, когда он вернулся в помещение.

— Воюет со сверчком.

Пёс громко зачавкал, очевидно, этим несчастным насекомым, обречённым на поражение без единого шанса выжить — Ганнибал пребывал в очень боевом настроении, но за неимением серьёзных врагов довольствовался тем, что пробегало мимо.

Несмотря на то, что на улице было спокойно, Йован постепенно начинал чувствовать себя напряжённо. Ему казалось, что совсем рядом что-то происходит, но они не могут заметить этого. Может быть, люди Аманды таятся поблизости и готовят нападение, не издавая ни звука, на который отреагировала бы собака. Может быть, Робин накладывает какое-то заклинание, сулящее новые неприятности…

Его размышления прервал Гай, наконец соизволив пообщаться ещё о чём-то. Разумеется, это не было темой, оторванной от ситуации.

— Почему ты решил не исполнять требование Гуда?

Йован поднял брови, делая нарочито удивлённый вид.

— Кто тебе сказал, что я не собираюсь его исполнить?

Гисборн растянул губы в кривой ухмылке и, казалось, беззвучно рассмеялся.

— Мы можем обмануть Робина, — сказал он немного погодя. — Если отнесёшь ему отрубленную руку и поддельный кинжал как доказательство, то сможешь выбраться.

— Не вариант, — с уверенностью покачал головой Йован. — Нет никакой гарантии, что он не убьёт меня или опять не затащит в лес, чтобы обратить, когда появятся сила на ритуал. Лучше подумай, куда он мог засунуть своё сердце.

Положение представлялось практически безвыходным. Если хранителем стало животное, что было весьма вероятно при отсутствии в лесу живых людей, то шансы его отыскать приближались к нулю.

«Давай, вселенная, — подумал он. — Сейчас самое время для рояля в кустах. По законам всех дырявых историй должно всплыть что-то или кто-то, что поможет нам победить».

Вдруг под окном зашуршало, но это определённо не был звук волшебным образом появляющегося рояля. Шорох походил на человеческие шаги.

Гай мгновенно напрягся и прижал палец к губам. Нащупав ружьё, он подкрался к двери и быстро выскочил наружу. Раздался треск — человек бросился бежать прямо через кусты, но далеко он не ушёл. Гисборн погнался за ним, и через секунду послышался звук падения и сдавленная ругань. Вскоре он появился на пороге, таща за шиворот отбивающегося человека.

Захлопнув дверь, Гай грубо прижал его к стене, схватив рукой за горло.

— Я просто шёл мимо, — прохрипел неудавшийся шпион.

Йован только фыркнул в ответ на его нелепое оправдание.

— Шёл он, как же. Нормальные люди ходят по дорогам, а не через кусты. Либо ты надеялся на путешествие в Мордор, либо подслушивал с далеко не безобидными целями.

Человек что-то умоляюще бормотал, пока Гай быстро и тщательно его обыскивал, выворачивая карманы и ощупывая с головы до ног. Никакого оружия при нём не оказалось.

— Аманда всё никак не угомонится, — прорычал Гисборн, снова сжимая горло немолодого тщедушного мужчины. — Но ты-то, Сайлас, куда полез? Совсем меня не боишься?

Лицо Сайласа скривилось от страха, по щекам потекли слёзы.

— Поэтому я и полез, — всхлипнул он. — Мы все слишком боимся оставить власть в твоих руках.

Почти каменные пальцы сжались на шее несчастного так сильно, что Йован испугался, как бы Гай не сломал ему гортань.

— Да, ты запугиваешь нас, поэтому никто не хочет видеть тебя шерифом, — с трудом выдавил Сайлас. — Вчера ты убил только Брюса, а завтра перебьёшь всех, кто с тобой не согласен!

Гисборн стиснул зубы так сильно, что они заскрипели.

— Что ты несёшь? Когда это я убил Брюса? — прошипел он, с