Сам Халиль в сопровождении Ибрагима вошел внутрь. Сразу же за покосившейся дверью начиналась винтовая лестница – каменные ступени с годами сильно истерлись, местами зияли провалы. Но для закаленных головорезов это не представляло проблемы – они легко перемахивали пустоты, и стук их шагов отзывался уже под сводами башни. Халиль не спешил, он знал, что незнакомец наверняка вооружен и попробует дать отпор, на этот случай визирь дал особое распоряжение – брать мерзавца живым.

Наверху уже завязался бой – послышался звон металла, а затем вниз с воплем рухнул один из людей, которых привел Исхак. Визирь покачал головой и велел Ибрагиму идти вперед – стало ясно, что с их противником сладить будет непросто. Когда они поднялись на полукруглую площадку на самом верхнем ярусе башни, их взору предстала картина жестокого побоища. Чудом сохранившаяся здесь после мародеров мебель была перевернута, пол устилали трупы, а в бледном сиянии луны поблескивали лужи крови. Холодные блики упали на лицо одного из мертвецов, и Халиль узнал в нем Ахмета. Что ж, он выполнил все, как и обещал, по крайней мере, теперь его семье ничего не угрожает. Визирь переступил через мертвое тело, и тут же уловил маслянистый запах, которым, казалось, было пропитано все вокруг. Он втянул воздух, пытаясь разобрать, что это может быть, но ничего на ум не приходило.

В этот самый момент из темноты, тяжело дыша после отчаянной схватки, выступил человек в черном плаще, накинутом поверх кожаных доспехов. Халиль не успел даже испугаться, как перед ним выросла фигура Ибрагима. Мужчина закрыл визиря своим телом, и в руках у него появились два изогнутых кинжала.

Незнакомец остановился и пару секунд оценивал своих противнков. Халиль пытался разглядеть его лицо, но ничего, кроме едва уловимых очертаний, не различил.

– Не убивай его, – скомандовал визирь своему воспитаннику. – Он нужен живым.

Ибрагим коротко кивнул. Спокойный и невозмутимый, он сделал шаг навстречу неприятелю, держа кинжалы наготове. Трупы, лежащие вокруг, его не смущали – с самого своего детства он видел одну лишь смерть, а теперь она сама стала его ремеслом.

Человек попятился назад. Он выдохся, не мог сражаться, как прежде, а в Ибрагиме незнакомец быстро разглядел опасного противника. Но вместо страха на его лице вдруг заиграла улыбка безумца. Визирь уже решил, что это просто помутнение рассудка, но тут в одной руке у незнакомца появился странный предмет, похожий на сосуд, обернутый куском материи, другой рукой он вышиб сноп искр, и ткань тут же вспыхнула.

В горле у Халиля пересохло, он машинально взглянул себе под ноги, то, что он принял за кровь, было вовсе не кровью, и этот запах… Ужас охватил визиря, он тут же понял, что произойдет в следующую секунду, но Ибрагим среагировал быстрее – схватив своего хозяина за грудки, он отшвырнул его на лестницу за мгновение до того, как все пространство комнаты охватили ревущие языки пламени…

* * *

Халиль очнулся от резкой боли в пояснице. Удар о каменные ступени едва не вышиб из него весь дух – в таком почтенном возрасте подобные трюки мало для кого проходят бесследно. Визирь аккуратно пошевелил конечностями и, найдя, что никаких серьезных травм у него нет, попытался подняться. Вокруг клубился едкий дым. Он валил из комнаты, где всего несколько минут (или уже часов?) назад происходило отчаянное сражение.

– Слава Аллаху, вы живы! – воскликнул Исхак. Он взбежал по винтовой лестнице и оглядел изорванную и обгорелую одежду визиря. – Что здесь произошло?

– Жидкий огонь, – прохрипел Халиль и в его горле сразу же запершило. Он попытался откашляться, но лишь бурдюк с водой, который протянул ему сановник, позволил говорить дальше. – Пойдем, мне надо кое-что проверить.

– Туда? – удивился Исхак. Комната, из которой валил густой дым, более всего напоминала ворота преисподней.

Визирь не стал отвечать. Сняв с головы платок, он разорвал его на несколько полос, смочил водой и приложил к лицу. Исхак последовал его примеру. После этого они двинулись в окутанное смогом помещение. К счастью, большая часть дыма уже улетучилась сквозь огромную дыру под потолком, и тем не менее находиться здесь слишком долго было опасно. Халиль огляделся – кое-где на камнях все еще виднелись язычки пламени, деревянная мебель выгорела полностью, а от людских тел остались лишь обугленные головешки. Если здесь и было что-то важное, теперь оно уничтожено.

– Уходим, – скомандовал Халиль. Выходя на лестницу, он в последний раз окинул сгоревшее помещение, и тут его взор упал на полуразрушенную каменную перегородку. Повинуясь своей интуиции, он подошел поближе и увидел, что за грудой каменных обломков есть небольшое пространство. Там на полу лежал человек. Ибрагим!

– Скорее, сюда! – подозвал он Исхака, и они вместе вытащили тело на лестницу. Каменное укрытие, за которым успел укрыться Ибрагим, спасло его от смерти, однако пламя все-таки оставило на его руках и лице жуткие ожоги. И тем не менее сердце Ибрагима билось. Халиль улыбнулся – воспитанник в очередной раз умудрился перехитрить смерть, а заодно спасти и его жизнь. Впервые он смотрел на Ибрагима не как на послушное орудие, а как на человека, который предан ему всей душой. А ведь за долгие годы во дворце визирь уже давно разучился доверять.

Два высших сановника империи переглянулись, подхватили тело и двинулись вниз по лестнице, желая поскорее покинуть это проклятое место.

Франдзис

Весна 1444 года. Константинополь – Мистра

Как я и предполагал, царевич Феодор не собирался покидать Константинополь добровольно.

В предрассветных сумерках улицы города вдруг оживились, а многочисленные колокола начали бить тревогу. Знатные горожане запирали свои поместья, купцы сворачивали торговлю, а бедняки прятались в хижинах, умоляя небеса сжалиться над их грешными душами. Никто не знал, что происходит, но всем было ясно – в Константинополе нынче небезопасно.

Я выглянул в окно Влахернского дворца. Так и есть – множество людей устремилось сюда, рассчитывая застать императорскую стражу врасплох. Под длинными плащами заговорщики прятали мечи, кинжалы и арбалеты, рассчитывая пустить их в ход при первой возможности. Много среди них было и наемников – профессиональных убийц со всех концов мира, которые не терзались муками совести и готовы были проливать чью угодно кровь.

С первыми лучами солнца дворец был окружен, а на крышах близлежащих домов появились лучники. Неспокойно было и в других частях города – там религиозные фанатики, подогреваемые речами Георгия Куртесия, стали нападать на латинян и городскую стражу.

– Не волнуйтесь, государь, – обратился я к Иоанну Палеологу, в тревоге застывшему перед окном. – Ситуация в городе под контролем. Мятеж скоро будет подавлен.

– Где Феодор? – поинтересовался император, разглядывая толпы мятежников. – Он сейчас с ними?

– Пока это неизвестно, но полагаю…

Император резко повернулся ко мне – от его прежней меланхолии не осталось и следа. Теперь лицо Иоанна пылало гневом.