– Кто говорит?

– Разведка доложила, Наташ. Девки бесятся. Его же каждая холостая здесь на себя примерить успела, а ты всем нос утерла. Молодец, что сказать. – Лесовский уселся на стул, покрутился на нем, потом с преувеличенной радостью заявил: – Мне-то теперь как хорошо. Хоть спать начну спокойно.

– Ты-то тут при чем? – рассмеялась она.

– Как при чем, неблагодарная?! Как при чем?! – возмутился он притворно. – Жена теперь от меня отстанет…

Она рассмеялась в полный голос, запустив в него веером стопку чистых листов бумаги. Потом опомнилась, по примеру Лесовского покосившись на дверь, и спросила:

– Так что там про машинку ты мне говорить начал? Нашли?

Машина имелась в виду та, что засветилась возле дома, где был убит Павел. До последнего момента результаты поиска были плачевными. Марок машин темного цвета и с похожими номерами было множество. У большей половины владельцев на момент убийства не оказалось алиби. Да и кто заморачивается, укладываясь спать, что твое присутствие в собственной кровати должен кто-то засвидетельствовать, чтобы потом подтвердить. Но вот что интересно…

– В процессе поисков я наткнулся на темно-вишневый джип «Тойота». Государственный номер четыреста двадцать семь. Владелец в настоящий момент за границей.

– В угоне, что ли, машина? – перебила его нетерпеливо Наталья, потому что Лесовский в обычной своей манере начал тянуть слова, нагнетая интерес.

– Нет, не в угоне. Стоит у друга в гараже на сохранении. То есть под присмотром. Как думаешь, у кого?

Лесовский противно захихикал, закатывая глаза, и, по всей видимости, не собирался спешить ей говорить.

– Володя, сейчас как дам по башке! – не выдержала она. – Ну! У кого в гараже стоит этот чертов джип?!

– Фу, Наталья Евгеньевна! Фу! Что за выражения? Что за слова? К вам сегодня, можно сказать, потенциальная свекровь в гости прикатила…

– Лесовский, говори немедленно, а то я за себя не ручаюсь! – прикрикнула она на него и ладонью по столу прихлопнула. – Лишу премиальных, так и знай!

– Моих бедных детей лишите, не меня, Наталья Евгеньевна, – заныл Лесовский, но потом все же сжалился: – У Заболотнева Виктора Ивановича стоит в гараже этот джип, Наталья Евгеньевна. У него, сердешного. Друг попросил присмотреть, не особо надеясь на гаражный кооператив, где, по слухам, и угоны случались, и пожары. А у друга гараж на пять машин. Все под сигнализацией. Опять же садовник имеется, или как там он у него числится, не знаю. Вот он и…

– Ничего себе!! Нет, ну ничего себе!! – простонала она, обессилев мгновенно от новости такой. – Володя, я с ума сойду точно! Еще один!! Сколько же их у нас еще будет?! Куда ни ткни, всяк подозреваемый. У этого-то какой мотив может быть?!

– Он Кагорову должен хрен знает сколько денег. И по сведениям, еще не вернул. В больничку-то не он его спровадил?

– Моя свидетельница утверждает, что это мог быть только муж Надежды, Сергей. Ревнивый, мол, и импульсивный. Если брать в расчет, конечно, что покушение совершил кто-то из участников новогодней вечеринки.

Прямо клубок змеиный.

– Что делать станем со всем этим, Володь? – Наталья подхватила со стола и потрясла в воздухе экспертным заключением и распечаткой сведений о машинах, которые Лесовский, кривляясь, с поклоном положил ей на стол. – Как нам всех их на чистую воду вывести? Кто-то отравил, кто-то двух человек потом ножом прикончил, потом четвертого хотел на тот свет спровадить. Ты что думаешь, кто это?!

– Я что думаю? А думаю я, Наташ, что это все разные люди.

– Как это?!

– А вот так! Отравил один… или одна. Убийства ножом совершил уже другой… А покушение на Кагорова – третий.

– С чего такая уверенность?

Она ничего не соображала сейчас, зная, что в ее квартире теперь могут быть гости. Надо было внимательно слушать помощника, а у нее все мысли вокруг Никиты и его матери.

А какая она? Строгая? Веселая? Молодящаяся или измотанная жизнью? Как воспримет тот факт, что ее сын собрался познакомить ее с женщиной, уже побывавшей замужем?

– Почерк, Наташ, – пробормотал Лесовский.

– А? Что почерк? – ей пришлось встряхнуться.

– Почерк убийств разный. Отравление ядом предполагает что?

– Что?

– Что человек долго готовился, все обдумал, просчитал все до мелочей. Так ведь?

– Ну да.

– Здесь действовал кто-то очень хитрый, изощренный и подлый. В случае с ножом… Оба убийства, думаю, совершил один и тот же человек. Да и не только я так думаю, такое же мнение и у экспертов.

– Ну да… Ну да…

– Так вот, здесь действовали спонтанно, но так, чтобы наверняка. Пистолет – слишком громко. Да и где его еще взять? А нож всегда под рукой. Как только возникла необходимость им воспользоваться, я хочу сказать. – Лесовский, окрыленный ее пробудившимся вниманием, с воодушевлением продолжил: – А что касается нападения на Кагорова, то здесь… Тут прямо хулиганская выходка какая-то.

– Или выходка человека, доведенного до отчаяния. Знаешь, может, ты и прав. Если Кагоров настойчиво требовал с Заболотнева возврат долга, то это мог быть и он. Загнали в угол и… Так, а как же тогда с машиной быть? С той, что в его гараже стояла?!

– Наталья Евгеньевна, Наталья Евгеньевна… – покачал головой Лесовский. – Совсем ты со своей любовью соображать перестала.

– Извини, Володь, – покаялась она. – Правда, что-то того, замоталась я. И мать Никиты все из головы не идет. Какая она? Как себя с ней вести?

– Как ни веди, все равно не понравишься, – авторитетно заявил Лесовский и полез за сигаретами в стол. – Я покурю в форточку, Наташ?

– Валяй, – расстроившись его заявлению, позволила она. – А почему это я ей не понравлюсь? Что во мне такого не такого?

– Да все так, просто ты сына уводишь со двора, это и есть самая объективная причина для нелюбви. Замужем побывала, а опыта не обрела. Эх ты!

Лесовский распахнул форточку, и по кабинету мгновенно пополз промозглый холод. Не хватало ей снова простуду подхватить! Наталья поежилась и ушла от окна подальше. Ну почему Никита не звонит ей? Почему?…

– Так что ты там надумал, Володя? Кто, кроме Виктора Ивановича Заболотнева, мог иметь доступ к «Тойоте» друга и кто мог иметь мотив для двойного убийства и одного неудавшегося покушения?

– Мы с тобой, Наташ, совсем упустили из вида двух женщин. Первая – Заболотнева Александра, бывшая хозяйка дома. Вторая… Это отвергнутая Заболотневым пассия – Елена. И одна и вторая имели доступ к гаражу. И могли воспользоваться чужой машиной. И если у первой – то есть у Заболотневой, мотива не просматривается, то у отвергнутой любовницы он очевиден.