– Месть?! – ахнула Наталья.

– Именно! Почему не отомстить старому козлу, извини уж за прямоту, который выставил ее из дома буквально на глазах у всех? Почему не подставить его? Вот она берет машину его друга, едет к Павлу, предварительно, допустим, договорившись о встрече…

– Постой! Но ведь Сахаров Сергей Васильевич утверждал, что убийцей был мужчина.

– Или переодетая женщина. Нацепи-ка на себя лишних тряпок килограмма на четыре, чтобы толще выглядеть…

– Ну да, ну да.

– И убиты ножом, не стоит упускать это из виду, как раз ее друзья. Таисия и Павел были друзьями Елены. Это она их пригласила в новогоднюю ночь в дом к Заболотневу. Была с ними близка, знала их привычки…

– Могла беспрепятственно войти в квартиру, – подхватила Наталья, вспомнив слова Кагорова о том, что дверь в квартиру Таисии была не заперта.

– Что? – Лесовский выбросил окурок в форточку и поспешил ее закрыть.

– Так я ничего, Володя. Мотив у нее? Да – месть. Взяла машину, что стояла в гараже у бывшего любовника, подставила его тем самым. Что станем со всем этим делать? Фактов много, но все разрозненные, подозревать можно каждого участника, каждого гостя, оставшегося в живых. И даже Кагоров не снят с подозрений. Мог покушение на себя и подстроить. Так ведь?

– Да запросто! – обрадовался Лесовский, наконец-то она услышала его, наконец-то согласилась. А то все против и против.

– Что делать станем? Сроку у нас с тобой три дня осталось.

– Два из которых уйдет на сватовство, – поглумился Лесовский с кислой миной. – А давай-ка мы им всем очную ставку устроим.

– То есть ты хочешь сказать…

– Именно! Соберем всех в доме Заболотневых. Воссоздадим ситуацию новогодней ночи. И начнем подпирать их фактами. Такой прием, между прочим, срабатывал неоднократно.

– Думаешь, начнут валить друг на друга, и правда все же всплывет? А начальство? Пойдет на это?

– Так убеди его! А так мы с тобой не то что за три дня, за три месяца эту бодягу не расхлебаем. У меня еще, между прочим, полторы сотни машинок по списку. А у проверенных алиби почти ни у кого нет. Можно смело всех подряд подозревать. Давай, Наташ, действуй. Или так, или никак…

Александра стояла на пороге дома, вернуться в который когда-то рвалась, и с тоской смотрела на дорогу. Вот-вот должны были привезти Митьку Кагорова из больницы. Почти все уже собрались, а больничной машины все не было.

Она его очень ждала, очень. Так много хотелось сказать ему. И главное, убедить, что она совсем не обиделась, застав возле его больничной постели молоденькую дрянь. И что вовсе не ревнует его к Таисии, хотя и не давала покоя тошнотворная мысль о том, чем он мог там с ней заниматься, застань он ее в живых.

Она заведомо прощала ему все, лишь бы он снова повторил то, что шептал ей в ее кухне.

Виктор как на грех был сама любезность. Такой предупредительностью даже в медовый месяц не страдал. А ее с души воротило от его «Муси».

– Александра меня зовут, понял! – не выдержала она минут через двадцать общения с ним. – Не Муся я, не Дуся, а Саша!

– Хорошо, хорошо, ты только не нервничай, Му… милая, – быстро поправился ее бывший муж, с которым до сих пор так и не успели оформить развода.

Пассия Витькина, между прочим, тоже заявилась. Расфуфыренная вся, будто на презентацию явилась, а не на очную ставку.

Вот дура. Думает Витьку назад вернуть? Так бесполезно это. Александра, когда слонялась без дела по дому, приехав раньше всех, зашла в свою бывшую спальню и тут же наткнулась на чужое нижнее белье в кресле возле окна. И размеры этого белья ну никак не подходили к худосочной Ленке. Стало быть, Витек в одиночестве не страдает. Новую утеху себе нашел. А она – Ленка эта – с ночи, наверное, кудри завивала и над макияжем трудилась.

Ну-ну, может, кто и позарится из присутствующих. Милиционеров много, опять же представителей из прокуратуры. Кое-кто и с адвокатом явился. Можно и ему себя предложить, профессия денежная.

Кстати, а чего это они, правда, с адвокатом притащились – эти голубки? Сели поодаль, как вошли в гостиную. Адвоката рядом усадили, и все, ни гу-гу. Кивка головы от них Александра не добилась, когда на правах хозяйки предложила им выпить.

Черт с ними, пусть как хотят. Ей бы вот только Митеньку дождаться и переговорить с ним. А то тоже, старая дура, дверью в больнице так хлопнула, что охранник возле Митькиной палаты подпрыгнул.

Ну подумаешь, девчонка там у него возле кровати сидела. Что такого-то? Глупо было думать, что его теперь на части рвать не станут. Он же ей – Александре – обрадовался. Аж на локтях привстал и заулыбался, хотя видно было – и то и другое дается ему с трудом. А она психовать. Не умно, гражданка Заболотнева, совсем не умно.

Гражданка…

Сегодня господа из прокуратуры и милиции ко всем так обращаются. Нехорошее это слово, Александра поежилась. Дистанцию сразу устанавливает между ними всеми и представителями власти! Просто семь пар железных сапог износишь, пока ее преодолеешь.

Машина «Скорой» вынырнула из-за поворота, следом за ней два громадных джипа. Александра с облегчением вздохнула. Наконец-то. Едут.

«Скорая» и джипы юрко нырнули в распахнутые ворота, подкатили к самому крыльцу, задев край бордюра. В былые времена у нее с сердцем бы плохо стало от такой неаккуратности. Теперь было все равно. Витькино здесь все, не ее заботы и печали. Пускай сам и за порядком следит.

Из джипов повыскакивала охрана Кагорова, парни без лишней суеты опустили из больничной машины кресло-каталку, на котором сидел Кагоров, с замотанной бинтами головой, и…

И вот тут ее будто под дых ударили. Следом за Кагоровым, бережно спускаемым в кресле на землю, из машины выпрыгнула та самая молоденькая красивая девчонка, из-за которой разозлилась Александра в больнице. Скользнула взглядом по ней, погасила победную улыбку на пухлых, великолепно подкрашенных губах, встала за спиной Кагорова и, отстранив охрану, сама покатила кресло ко входу.

Ну, вот и все. Александра тут же полезла за сигаретами, хотя давала себе зарок не курить – вредно для деторождения. Теперь какие, к черту, дети? Не от кого их рожать и не для кого.

Коляска с Кагоровым и его сопровождающими скрылась за дверью. Она выкурила подряд две сигареты и тоже пошла в дом.

Экзекуция начиналась…

– То есть вы хотите сказать, что в тот момент, когда разливали шампанское, находились далеко от стола? – Наталья в упор смотрела на побледневшую Надежду. – Но вот трое из присутствующих утверждают обратное. Как быть?

– Я… Я, может быть, и стояла рядом со столом, но я… Я не убивала Лилию. У меня не было повода желать ей смерти!

– Ложь! – крикнул со своего места Кагоров, хотя кричать ему было больно. – Ты ревновала своего мужа к ней, как кошка!