— Будь осторожна и не забывай звонить, — отвечает отец, с улыбкой глядя на меня.

— Папа, мне же не шестнадцать, — отвечаю я, подходя к нему ближе и целуя в щёку.

— Иногда мне кажется, что тебе всё ещё пять, — усмехаясь, произносит он, после чего пристально осматривает мой наряд. — Отлично выглядишь, дорогая.

— Да, видимо сестрица обзавелась крёстной феей, — говорит сестра с усмешкой, кивая в сторону Кензи.

— Не завидуй, Лиз, — взъерошиваю её волосы, за что получаю кучу отборных ругательств.

— Девочки, прекращайте вести себя, как дети, — недовольно бормочет отец.

— Хорошо, папа, — говорю я, и мы с Кензи идём в прихожую.

Я надеваю куртку, ещё раз проверяю макияж, и мы выходим на улицу. Небо затянуто тучами, и если бы не фонари, освещающие дорогу, что-либо увидеть перед собой было проблематично.

— На твоей или на моей? — спрашивает Кензи, крутя в руках связку ключей.

— Конечно, на твоей, — отвечаю я и подруга довольно ухмыльнувшись, идёт к своему красному «пежо». Мне всегда нравилась эта машина. Я же почти четыре года езжу на своей синей «тойоте-камри», которая рядом с этим красным великолепием выглядит немного скромно. Мы садимся в машину, и Кензи практически сразу срывается с места, оставив позади облако пыли и выхлопных газов. Пожалуй, так же, как она, скорость любит только Кэм. Повезло же мне обзавестись двумя сумасшедшими людьми в своей жизни.

До клуба мы добираемся молниеносно. На поворотах меня буквально вжимало в сиденье. Всё тело вибрировало от скорости, хотелось кричать от переполнявшего меня адреналина. Наверное, я могла бы прокататься так всю ночь, но когда мы выходим из машины, я понимаю, что на всю ночь меня бы не хватило. Ноги ещё какое-то время дрожат, а голова кружится. Но свежий воздух практически мгновенно приводит меня в чувства.

— Боже, Кензи ты сумасшедшая! — говорю я, переводя дух.

— Сумасшедшая — это моё второе имя, — отвечает она и, подхватив меня под руку, ведёт к клубу.

Парковка перед «Топазом» забита до отказа модными тачками. А перед клубом выстроилась длинная очередь. Вывеска с названием переливается яркими красками, словно это и правда драгоценные камни блестят на солнце. Хотя солнца тут нет и в помине. Из клуба доносятся звуки громкой музыки, отдаваясь вибрациями в моём теле. От этого мне уже хочется танцевать.

— Маккензи Джонс, детка, иди сюда, — слышу я громогласный голос Дома, а затем и сам парень возникает передо мной. Чтобы посмотреть ему в лицо, приходится задирать голову. Этот гигант имеет рост около двух метров, широкие плечи и спина лишь добавляют ему величия. Он явно заядлый посетитель фитнес-центров, и я абсолютно уверена, что в его доме есть хотя бы один тренажёр. Дом проводит рукой по своим коротким тёмным волосам и улыбается нам белозубой улыбкой. Сейчас он похож на куклу Кена, только с большими мускулами.

— Привет, Дом, — отвечает Кензи, и эти двое обнимаются. Боюсь, как бы он её не раздавил. Но вскоре они расходятся, и моя подруга остаётся на удивление целой.

— Джилл, давненько не виделись, — он улыбается мне, но, слава богу, не обнимает.

— Да, я не частый посетитель клубов, ты же знаешь, — он кивает и, приобняв нас, заводит в клуб. Позади раздаются гневные выкрики. Никто не любит тех, кто идёт вне очереди. А меня сейчас эти крики заставляют улыбнуться. Можно на миг представить, что я какая-то знаменитость с VIP-билетом.

Когда мы попадаем в клуб, складывается ощущение, что мы находимся в каком-то старинном викторианском замке. С высоких потолков свисают нити с драгоценными камнями и, кажется, что они парят в воздухе. Недалеко от входа находится бар, где двое барменов в фирменных униформах создают целое представление, смешивая коктейли. Дальше располагается чёрно-белый танцпол, как шахматная доска. По всему периметру расположены кабинки со столиками, некоторые из них заняты, но большинство пустует. Практически все сейчас находятся на танцполе. А на высоких возвышениях, словно экзотические птицы в клетках, танцуют девушки. Их движения плавные и завораживающие. Это не стриптиз, тут нет никакой пошлости, это искусство в чистом виде. Когда мне всё же удаётся оторваться от их гипнотизирующих танцев, я замечаю, что здесь есть второй этаж. Там за стеклянными столиками сидят мужчины и женщины, одетые наверняка в самые лучшие наряды. Оттуда так и веет пафосом и деньгами. И к моему удивлению, Доминик ведёт нас именно туда. Здесь немного тише, чем внизу, а воздух пахнет дорогим парфюмом, сигаретами и алкоголем.

— Вот ваш столик, дамы, — говорит Дом, указывая на свободные места возле кованых перил, отделяющих нас от края и предостерегающих от падения. Отсюда открывается отличный вид на весь клуб. Виден каждый уголок этого дорогого заведения.

— Спасибо, дорогой, — Кензи целует его в щёку и что-то шепчет ему на ухо, после чего он согласно кивнув, уходит.

Мы устраиваемся за столиком в стеклянных стульях, которые больше похожи на кресла с высокой спинкой. На сиденьях тут лежат мягкие подушки для большего удобства.

— Что ты ему сказала? — спрашиваю я, когда Кензи достаёт из сумочки пачку сигарет.

— Ничего такого, о чём бы можно было поговорить, — таинственно произносит подруга, закуривая и затягиваясь сигаретой. Она никогда не курила, но в Париже изрядно пристрастилась, и теперь я всё чаще застаю её за этим занятием. Мне это не нравится, но я не могу её переубедить, Кензи уже большая девочка. И к тому же она очень упрямая, а с этим сложно бороться.

— Добрый вечер, что будете заказывать? — спрашивает подошедшая к нам официантка. Как и весь персонал, она в чёрной униформе, состоящей из брюк и рубашки с жилеткой. Немного странное сочетание, но в этом клубе довольно уместное.

— Я буду Дайкири, — говорит Кензи, а позже с хитрой улыбкой добавляет: — Два.

Я же прошу Пина-Коладу.

— Ваш заказ будет готов через пять минут, — произносит она и удаляется.

Вокруг стоит еле уловимый гомон голосов, смех и музыка, перекрывающая все звуки. Мне уже хочется спуститься и потанцевать, но главное правило Кензи для посещения клубов, нельзя танцевать, если ты не выпила ни одного коктейля. И она всегда следит за его соблюдением.

— Не хочешь рассказать, что тебя так расстроило? — делает она слабую попытку выведать у меня причину моего настроения. Но я не могу сейчас об этом говорить, да и не хочу. Всё чего я желаю, это заглушить нежелательные мысли и танцевать до тех пор, пока ноги не подкосятся от усталости.

— Давай не сегодня, ты же не за этим меня сюда притащила, — улыбаюсь ей, и в этот момент приносят наши напитки. — Сегодня мы должны просто повеселиться, никаких драм.

— Да, ты права, — мы поднимаем свои бокалы и осушаем их почти мгновенно. Обычно я растягиваю коктейль, но не сегодня.

— Готова к танцам? — спрашиваю я, поднимаясь со своего места.

— Как всегда, — отвечает она, и мы спускаемся вниз, проталкиваясь в самую гущу.