– Да. Кроме меня, им ничего не требуется.

Но у Гордока имелись собственные требования. Он показал наверх, в сторону ворот.

– Чужаки напасть на земли Гордок! – Он показал на голову Аркуса, все еще наколотую на жало Одноглазой. – Чужаки убить воины Гордок! – Он показал на Арама. – Теперь чужаки требовать рабы Гордок?!

– Да, – ответил Малус.

– Как звать чужак? – прорычал Гордок.

– Малус.

– В этом и проблема! – крикнул Арам. – Ты с рождения зовешься Малусом! Понятно, отчего в тебе так мало чести и совести!

В ответ Малус усмехнулся и сказал:

– Ты очень похож на отца, Арамар Торн. Он был таким же, пока я не одержал над ним верх.

Арам в загоне почувствовал, как кровь прихлынула к щекам. То же почувствовала прячущаяся за мегалитом Макаса. Но оба не сдвинулись с места и не произнесли ни слова.

А вот Гордоку было плевать на то, что разговор идет не с ним и не о нем; он ожидал – и требовал, – чтобы все внимание было обращено на него. В конце концов, у него под рукой, в пределах слышимости, имелась виверна, а его огры взяли отряд Малуса в плотное кольцо, и этим все было сказано.

– Малус готовый умирать сейчас? – спросил он, вклинившись в разговор.

– Отдай мне мальчика, и никому больше не нужно будет умирать.

Гордок театрально, напоказ пересчитал Сокрытых. (При этом он сосчитал и Мурчаля, но упустил Быстролапку, вновь превратившуюся в доспех на груди Затры.)

– Один, два, три, четыре, пять, шесть – нужно умирать. Потом Гордок убить и съесть мальчишка. Мальчишка – для Гордок убить, для Гордок съесть. Мальчишка не для Малус.

Он поднял руку, зная, что стоит ему опустить ее – и чужаки умрут.

Но план Малуса был готов.

– Тогда я вызываю тебя на бой, Гордок. Чужаки вторглись через твои ворота в твой город, убив твоих воинов. Ты недостоин быть королем Гордунни из Забытого Города. У орков есть обычай под названием «мак’гора» – то есть, вызов на бой один на один. Полагаю, и огры поддерживают эту традицию. Итак, я, Малус, вызываю тебя, Гордока, на бой. На бой за право быть первым.

– Маленький человек Малус вызывать великий Гордок?!

– Да. Или ты нарушишь традицию? Побоишься сразиться со мной один на один?

– Человек нельзя вызывать Гордок! Только огр можно вызывать Гордок!

Малус посмотрел на Трогга, и тот ответил ему недоуменным взглядом. Раздраженный тупостью огра, Малус решил говорить прямо и закричал:

– Тогда огр вызывает тебя!

Трогг наконец, сообразил, что от него требуется. Он сделал шаг вперед и проревел:

– Трогг из клана Изувеченной Длани вызывает Гордока из клана Гордунни, короля Забытого Города!

Все до единого огры в пределах слышимости встрепенулись. Амфитеатр загудел от перешептываний.

В голосе Гордока впервые появилась нотка тревоги:

– Изувеченный Длань – клан орки, не огры.

Трогг улыбнулся и гордо поднял руку-палицу.

– Трогг огр. Но Трогг – Изувеченная Длань.

Малус тоже улыбнулся. Гордок попался. Если он откажется от поединка, то моментально потеряет лицо в глазах всего клана, даже если – особенно, если! – прикажет убить Малуса и весь его отряд. Королю огров оставалось только принять вызов. А в этом случае шансы Малуса становились очень неплохими.

Один Глаз громко зевнула и улеглась, опустив голову на передние лапы. Взмахнув хвостом, она стряхнула с него голову Аркуса. Голова прокатилась через всю арену и остановилась у ног пузатого огра. Тот вздрогнул и отпихнул ее прочь.

Увидев это, Клок с Шерстобородым захохотали. Их смех звучал так заразительно, что вскоре к ним присоединились и мурлоки, а за ними – Мурчаль, Трогг и Уолдрид. Малус не мог понять, что в этом всем смешного, но, заметив смущение Гордока, тоже изобразил смех и яростно взглянул на Затру с Ссарбиком. Повинуясь его взгляду, те тоже неуверенно засмеялись. Отметив смущение короля и проследив за ходом мысли Малуса, засмеялись и Арам с Талиссом. Смех раскатился над амфитеатром, и очень скоро смеялись все, кроме Гордока, Макасы и Старины Один Глаз.

– Довольно! – прогремел Гордок. – Гордок принять вызов! Гордок биться с огр Изувеченная Длань! Гордок убить огр Изувеченная Длань!

Трогг выступил вперед, но Малус поднял руку и объявил:

– Трогг выбирает в заступники Малуса! Малус будет биться за Трогга!

Трогг на глазах сник, лицо его вытянулось от огорчения.

Теперь захохотал Гордок:

– Правда? Большой Трогг из Изувеченный Длань не драться? Маленький человек Малус драться за Трогг?

Трогг повернулся к Малусу.

– Трогг сам дерется за Трогга, – прошептал он.

Малус подумал, что Трогг мог бы и победить Гордока, но их шансы были примерно равны – на вкус Малуса, даже слишком равны. Малус предпочитал полагаться на себя. Отчасти – потому что доверял своей руке, своему мечу и своему мастерству больше, чем руке, мечу и мастерству любого другого создания, живого или мертвого, в Азероте или в Запределье. Но в глубине души он знал: главная причина в том, что, если по какой-то прихоти судьбы он проиграет, ему не нужно будет больше заботиться о последствиях; он, наконец, станет свободен от любых последствий. Это тоже устраивало его как нельзя лучше. Спокойно и твердо Малус сказал:

– Малус будет драться за Трогга. Скажи ему.

Трогг глубоко вздохнул. Страдальчески наморщил лоб. Но все же резко повернулся к Гордоку и заорал:

– Малус дерется за Трогга! – И быстро добавил: – Малус дерется, потому что Гордок недостоин драться с Троггом!

Разъяренный Гордок издал нечленораздельный рев. Затем он проорал:

– Гордок убить маленький человек Малус! Потом Гордок убить Трогг! Потом Гордок убить и съесть мальчишка!

Арам горько улыбнулся. Что ж, по крайней мере, о нем не забыли.

Через несколько минут все было готово. Старину Один Глаз выставили с арены, и теперь она сидела у ограды рабского загона – с той стороны, что ближе всего к терновому куполу.

Мурчаля препоручили Уолдриду, стоявшему взадних рядах амфитеатра вместе с Троггом, Затрой, Быстролапкой и не прекращавшим жаловаться Ссарбиком.

– С-стыд и позор, бес-с-смыс-сленный тс-сирк! Нам не нужен мальчиш-шка, нам нужен компас-с-с!

Уолдрид с улыбкой взглянул на него.

– Значит, у тебя есть план, как добраться до компаса иначе?

Эти слова заставили араккоа заткнуться.

В загоне дядя Мурргли старался успокоить тетю Муррл, заливавшуюся счастливыми слезами от того, что Мурчаль остался жив. Дядя Мурргли пытался объяснить жене, что их идиот-племянник все равно скоро умрет, но глупая женщина не слушала его доводов. (И, сказать по секрету, это внушало Мурргли надежду.)