– Ну как? Ничего?

Раздавшийся над головой голос бывшей подруги вывел Катю из оцепенения. Она решилась наконец взглянуть в глаза Карине. Та смотрела на нее с нескрываемым сочувствием, и девушка едва не разрыдалась, испытав приступ жалости к самой себе.

– Это кошмар, – ответила она после короткой заминки. Сохранять и дальше холодный нейтралитет было глупо. – Меня уволят.

– Если не найдешь, могут, – согласилась Карина, хмуря густые брови так, что они сошлись в сплошную черту, встретившись на переносице. – А когда ты ее закончила? Не могла стереть спросонья?

– Я ее написала на свежую голову и раньше срока, – отмахнулась Катя. – Еще радовалась! И конечно, ничего я не стирала!

– Тогда, может, стер кто-то другой? – Карина, казалось, и не думала обижаться на раздраженный тон подруги. Ее голос звучал тепло и участливо. – Кого ты допускала к компьютеру?

– Кого? – расширив глаза, девушка оглянулась на экран, словно рассчитывая прочесть там ответ. – Но… Никого, только Ларису! Вчера…

Карина спросила что-то еще, но Катя не ответила. Вчерашний вечер вспомнился ей во всех подробностях, и она, внутренне содрогаясь, поняла, что Лариса не менее получаса просидела за ее ноутбуком в полном одиночестве. Кате как раз позвонила мама, обеспокоенная ее долгим молчанием, и девушка рассказывала ей последние новости своей жизни, исключая главную, а именно расставание с Сергеем. Для этого она вышла в комнату, оставив Ларису на кухне обдумывать полученные указания.

– Да зачем ей? – прошептала Катя, все еще видя перед собой стриженый мальчишеский затылок Ларисы, уткнувшейся в ее ноутбук. – Нет, это не она! Она бы мне сказала, если бы стерла серию!

– Если стерла случайно! – делая значительное ударение на слове «случайно», поправила подруга. – А если нарочно?!

– Ты думаешь?! – воскликнула Катя, начисто забыв о своем решении не советоваться больше с Кариной. – Считаешь, она решила меня подставить?!

– И очень просто! – кивнула та с видом превосходства, рассматривая маникюр. – Не догадалась еще, что она на твое место метит? Или не поняла, что лишняя штатная единица пришла? Значит, кого-то подсиживают!

Эту практику – создавать среди сценаристов нездоровую конкуренцию – завели не вчера, но у Кати никогда не было повода волноваться из-за возможного увольнения. Она не участвовала во взаимных подсиживаниях, у нее не было явных врагов, и девушка не вздрагивала, если штат сценарной группы внезапно увеличивался и начинал трещать по швам вплоть до следующего увольнения.

– Не может быть, я сама у нее спрошу! – Катя выбралась из-за стола и пошла к двери. – Тут недоразумение!

– Ага, ага! – не отрывая взгляда от своих безупречных ногтей, усмехнулась Карина. – Она тебе расскажет… ты как ребенок!

Не отвечая, Катя вышла и направилась в курилку, где, как она предполагала, должна была находиться Лариса. Она так торопилась, что не заметила появившуюся из-за поворота Светлану. Толкнув ее плечом, девушка нервно извинилась и собиралась было идти дальше, но редакторша ее остановила:

– Нашла серию?

– Нет еще, – вынужденно улыбаясь, ответила Катя. – Но я…

– Слушай, Катерина, – неожиданно доверительно заговорила начальница, приближая лицо и обдавая Катю кислым дыханием заядлой курильщицы. – А я ведь в самом деле вынуждена буду тебя уволить! На войне как на войне!

– Светлана Викторовна, – с решимостью отчаяния начала девушка, – кто-то стер мою серию! Я догадываюсь кто…

– Катерина! – прервала ее редакторша. В ее голосе звучали одновременно презрение и жалость. – Мне неинтересны ваши внутренние разборки. Плохо, если стерли, но меня это не касается. Ваша сценарная группа потому и стала гнать барахло, что занималась больше интригами, чем работой. Если серия не найдется к концу дня, я тебя уволю приказом.

– Боюсь, она не найдется, – с трудом выговорила Катя. Произнеся эти роковые слова, она неожиданно почувствовала некоторое облегчение. Ее ощущения были похожи на чувства человека, который приходит в себя после наркоза. Обретая реальность, он начинает ощущать боль и вместе с тем чувствует радость оттого, что операция закончилась. «Разве я сама не мечтала отсюда уйти?!» С этой мыслью Катя храбро улыбнулась редакторше:

– Ну что ж. Перейду в другую фирму.

Она вспомнила о конверте, который вернула ей Карина, и окончательно воспряла духом. На эти деньги Катя легко могла просуществовать пару-тройку месяцев, именно то время, которое требовалось для того, чтобы устроиться на другое место и начать там зарабатывать. За два с половиной года, которые она здесь проработала, у нее завелось немало знакомств, в том числе среди тех сценаристов, которые были уволены и перешли в другие компании. Некоторые явно выгадали – изредка созваниваясь с прежними приятельницами, Катя убеждалась, что держится не за самое лучшее место в мире.

– И правильно, не вешай нос! – ободрила ее Светлана. – В принципе у меня нет причин тебе не верить. Если ты и впрямь написала серию, а кто-то подложил свинью, лучше сразу уйти. Мало ли что завтра будет? Вдруг с лестницы столкнут или из окна выбросят?

Достав из нагрудного кармана растянутой кофты очки, Светлана направилась в рабочий кабинет с явным намерением продолжить совещание. Катя замешкалась, поджидая Ларису, которая, по ее расчетам, должна была появиться со стороны курилки. Однако прошло несколько минут, все сценаристы вернулись на рабочее место, а Ларисы среди них не было. Проклиная себя за то, что не проверила курилку сразу, Катя бросилась обратно в кабинет. Первым, что она увидела, было сияющее лицо соседки, которая послала ей заговорщицкую улыбку. Катя не выдержала:

– Что это ты мне улыбаешься?

– А что? – удивилась та, встретив ее враждебный взгляд. – Нельзя?

– Может, хочешь поблагодарить за то, что я вчера до ночи возилась с твоей серией? – Катя чувствовала, что сжигает мосты и начинает самый банальный скандал, на который никогда не считала себя способной, но останавливаться не желала. Она уже решила, что уволится. – Тебя ведь сегодня хвалили!

– Конечно, я благодарна, – осторожно ответила Лариса, явно ощущая подвох. – А чего ты злишься? Я, что ли, твою серию потеряла?

– Не ты?! – Катин голос сорвался на визг, и она остановилась, переводя дух и задыхаясь от бешенства. – А кто тогда? Ты вчера сидела за моим компьютером и сто раз могла стереть файл!

– Да на черта мне оно надо! – вскочила та и выставила вперед кулаки, словно собираясь драться. – Соображай, что говоришь! Я даже не знала, как он называется, этот файл!

– Много ума не надо, чтобы догадаться! – зло оборвала ее оправдания Катя. – Пишем девяносто пятую неделю, вот и называется – «95»!

– Да это не я, честное слово! – в глазах Ларисы метался страх, она скалила неровные желтоватые зубы, словно зверек, попавший в капкан. – Чего ты ко мне прицепилась! Сама стерла, сама лезешь!