— Нет. Объясняйся, если делаешь такие заявления.

— Секс — это всего лишь секс. Помнишь? Тем более — форматный. Это организовано. Это безопасно. И не предполагает никаких спонтанных историй, к которым не готов кто-то из партнеров.

— «Всего лишь»? «Партнеров»? Ахинею не неси. Не было у нас так никогда.

— Теперь, будет.

— Меня спросила?

— Ах, какой ты у нас стал разборчивый! Мне казалось, ты готов был на любой формат, когда ехал сюда.

— Перекрестись. Так в чем разница?

— Забота от Верхнего о безопасном сексе для меня гармонична! А дотошность мужа в этом вопросе — унизительна. Чувствуешь разницу?

— Чувствую.

— Ну а зачем мне жить с мужчиной вместе, если… предполагается только сексуальная реальность между нами?

Только сексуальная? В самом деле?

— Между нами была только сексуальная, Жень?

— Плюс немного неудобоваримого для обоих быта. Тусовки, считай тоже секс. И работа. Работу сейчас исключаем. Что остается? Да и жить вместе — это… Спонтанный секс на эмоциях… секс по утрам… на физике… неосознанно… не организовано! Ты ведь и сам все понимаешь. Опасно.

Понимаю.

Но это тоже не прокатит, девочка моя.

Я отпускаю ее. Сажусь рядом, опираясь спиной на диван.

— Пусть…

— Пусть? — злой смех. — Как смело, Аронов! Да ты же боишься этого до чёртиков. М? Или опустишься до лжи?

Нет.

— Боюсь? — киваю. — Боюсь. Но не того и не так, как ты думаешь. Всё изменилось. Я же сказал, что сожалею, что… не позволил нашим отношениям зайти дальше.

— Слова. Да. Я помню слова.

— Мои слова ничего не стоят?

— За ними стоит та, уже безопасная для тебя сейчас реальность, которая никогда не случится. Они ничего не стоят теперь.

Да. Это так…

— Ты права, моя девочка. Во всем. Как всегда. Иди ко мне…

Опасливо прищуривается.

— Иди ко мне, я сказал.

— Аронов?

Встаю. Закрываю дверь на шпингалет.

Расстегиваю рубашку. Кидаю на кресло. Часы летят туда же. Вытягиваю ремень.

Сглатывает, наблюдая за процессом.

— Что происходит?

— Секс происходит.

— М?

Неуверенно отползает от меня по ковру, увеличивая расстояние.

— Спонтанный. На эмоциях. Опасный секс.

— Ты совсем тронулся?! — подскакивает.

Подхожу. Пятится.

— Аронов. Приди в себя.

— Страшно тебе?

Кивает.

— Мне — нет. Это больше не предел, моя девочка.

Мне страшно, да. Мне пи**ец как страшно всё это! Страшно так, что меня пьянит адреналином сильнее, чем перед дракой. И внутри меня жарко и душно от одной только идеи. Но я готов отдать и этот свой Предел. Уже отдал. Любую, б**ть, цену!

Конечно же, я сейчас не планирую делать ей ребенка. Я в адеквате.

Как минимум мы оба не трезвы.

Но я давно договорился с собой по этому поводу.

Это моя женщина, я обещал ей, что у нее будет всё и я дам ей все.

И я верну ей то, что отнял. Мы все переиграем.

Да я боюсь всего, что касается этого вопроса. Больше всего боюсь того, что беременность — это всегда опасность для женщины. И… неконтролируемая мною боль. Не контролируемая мной ситуация. Но еще больше — того, что она может выдать неадекват в своем стиле, если забеременеет от меня. Это самый большой мой страх.

Пятиться больше некуда. Ее спина упирается в подоконник.

— Если ты прикоснешься ко мне…

— Так кто из нас боится, м?

— Ты смеешь попрекать, что я боюсь забеременеть от тебя? — ее глаза становятся стеклянными.

Она цинично улыбается.

А вот это самая плохая версия развития сюжета. Если я столкну ее туда… Мы оба утонем.

— Ты сказала, что простила мне… Вижу, что это не так.

— Я сказала, что простила тебе ту ситуацию. И это так. Боюсь я не того и не поэтому.

— Женечка.

Маленький шаг ближе.

Чуть заметно отклоняется. Я пытаюсь не отпустить ее настороженный взгляд.

Я не могу слов найти, твою мать! У меня же была тысяча слов на этот случай!

Наши лица близко. Я чувствую ее тихую внутреннюю истерику.

Мы соприкасаемся лбами. Закрываем глаза…

— Остановись… детка… Это больше не предел. Дай мне немного времени. И доверия своего. Ты же не дала мне шанса тогда, Жень! Дай сейчас.

— Как же твои слова опоздали… Это так нужно мне было. ТОГДА!

ААА!

— Знаю! Я не могу исправить то, что уже произошло. Не бог, нет! Прости!

— Уходи, Олег.

Ловлю ее жестокие руки, отталкивающие меня сейчас. Отвожу за спину, перехватывая одной.

— Ну не надо… — обессиленно, уже не пытаясь сопротивляться.

За шею притягиваю к себе.

— Я люблю тебя… — мои губы скользят по ее лицу. — Не надо жести. У нас всё будет. И это не вынесет меня… И это не вынесет тебя…

— НИКОГДА не рожу ТЕБЕ.

— Откуда в тебе эта жестокость? Зачем ты?.. Зачем эта месть?

— Прости… — сдается, опуская плечи. — Не месть. Страх и…

Отпускаю ее руки.

— И?

— Тошнит меня от этого. От одной только мысли.

Нет… Это тоже не прокатит.

— А я это исправлю, Жень.

Пожимаю плечами. Не хочу больше слов.

Исправлю.

Высокомерно поднимает бровь.

— Это твое право. Мужчина…

— Вот за это спасибо! Женщина…

Целую пальцы…

— Expose, моя девочка? Пойдем разбирать шкафы.

— Что?! — распахивает глаза.

— Открывай спальню. Хватит нам склепов.

— Аронов… Твоя борзота эволюционирует на глазах!

Где, б**ть, мои маки?!

— Эта комната останется закрытой!

Стоит в проходе. Руки в стороны на стенах. Непослушная прядь падает ей на глаза. Сдувает. Но та падает снова. Поправляю.

— Почему?

— Потому, что это комната моего мужа. Наша с ним. Там его вещи.

— Пусть забирает.

— Сейчас это невозможно.