Я уставилась на пальцы ног, розовые от горячей воды и пены. Вчера ужин на двоих, сегодня после работы совместный поход в бар… Я никогда прежде не видела, чтобы Нельсон всерьез увлекался девушкой. Какие чувства он питает к Леони?

– Ну и… как провели время? – спросила я.

– Что? А, да, вполне приятно. Леони отлично разбирается в налоговом законодательстве. Знаешь об этом?

– Да,– ответила я. – А ты об этом… знал?

Нельсон промычал нечто маловразумительное – его внимание явно было сосредоточено на постороннем предмете. О чем он размышляет? О том, что мне давно следовало погасить задолженность по кредитной карте, или о сегодняшнем наряде Леони? Нет, вряд ли Нельсона волнуют ее шмотки. Скорее, все его мысли об иностранных «слепых» трастах, о которых Леони ему рассказывала.

– Накрывать ужин? – спросил он. – Да, кстати, раз уж ты тщательно вымыла ноги, могу помассировать тебе ступни. Я же обещал. И поговорим про заявку на ипотечный кредит.

– Ага. Здорово! – воскликнула я.

Благодаря терпению и помощи Нельсона, ну и, конечно, суммам, на которые Александр выписывал мне чеки, мои планы о приобретении офиса все больше походили на реальность.

«Удивлению Джонатана не будет предела!» – мелькнула в моей голове радостная мысль. Но тут

грудь сдавило прямо противоположное чувство. Отнюдь не все складывалось так, как я хотела

– Выйду через пять минут!

– Не торопись,– ответил Нельсон, удаляясь от ванной. – Наверняка не так-то просто смыть налет второсортного обаяния, которым тебя окружали чуть ли не целый день!

Не найдясь с ответом, я из желания позлить Нельсона просто добавила в ванну горячей воды.

Худший день в моей жизни начался вполне неплохо. В четверг утром мне позвонили из банка и сообщили, что вопрос о моем кредите решился положительно. Я тут же связалась с Питером, владельцем офиса, и сообщила ему радостную весть.

– Поздравляю, милая,– ответил он. – Тебе в этой квартирке очень уютно. Пусть так же будет и впредь.

– Да,– сказала я, чуть не прыгая от восторга. – Конечно будет!

Я насилу удержалась, чтобы теперь же не позвонить Джонатану. Было лучше дотерпеть до вечера и открыть ему секрет при встрече. Я даже решила, что повешу на колечко запасные ключи и вручу их ему. Меня восхищала сама эта мысль: на сей раз не он, а я подарю ему ключи от собственной недвижимости!

Увы, все пошло наперекосяк, когда мне позвонил сам Джонатан. Ему было важно знать, отменила ли я свои дела, как он просил во вторник.

– Это невозможно,– ответила я, глядя в свои записи.

– А если бы ты заболела? Ведь тогда ты была бы вынуждена так поступить! – начал спорить Джонатан.

– Но, я же не заболела. Тебе требуется, чтобы я приехала на встречи в Париже, а я не могу на них присутствовать, потому что у меня важная работа в Лондоне.

Джонатан сказал что-то по-французски, но я не поняла ни слова. Тут до меня дошло, что он обращается к Соланж.

– Я приеду в семь,– сказала я. Если ему не хватает времени даже на телефонные беседы со мной, я тем более не стану плясать под его дудку. – Портить отношения с сегодняшними клиентами я не желаю. Если сможешь перенести встречи на вечер, съездим вместе, если нет…

– Прости, милая,– произнес Джонатан, наконец переключая внимание на меня. – Я не расслышал.

– Я приеду в обычное время,– быстрее проговорила я. – Если сумеешь перенести встречи, позвони мне. Если же нет – тогда я буду с нетерпением ждать романтического вечера, который ты все обещаешь для нас устроить.

Я положила трубку.

Примерно через пять минут ко мне явился Уэсли Клейтон-Фиппс с просьбой помочь его матери организовать достойные похороны любимого черного Лабрадора и соответствующий поминальный вечер. Сама она была не в состоянии со всем управиться – слишком сильно горевала. Пес будто связывал ее с умершим десять лет назад мужем, вдобавок был ей самым преданным другом. Я могла понять ее беду.

Потом мы с Саймоном Хауардом написали речь для шафера и для него самого – жениха. Потом придумали Лайонелу Джиллу текст объявления в службу знакомств. Я посоветовала, каких фактов и формулировок лучше избегать, чтобы не отпугивать женщин еще до встречи. Потом я вместо ланча съездила в кондитерскую, указанную Габи в списке, и узнала, смогут ли там испечь свадебный торт, на одном ярусе которого красовались бы столь любимые Аароном автомобильчики, а на другом – дамские туфельки.

Габи, разумеется, высказалась прямо и резко о Джонатановой страсти командовать, обрадовалась, что офис почти стал моей собственностью, и засыпала меня вопросами о позавчерашнем дне и несостоявшемся поло-матче.

– Я слышала о нем по «Радио Лондон»! – воскликнула она. – Похоже, там собрались все сливки общества! Эх, Мел! Если бы ты умела пользоваться камерой в сотовом, сняла бы потрясающий фильм! Аристократ обнаруживает бомбу. Полиция взрывает Рос! Кейт Миддлтон. Кстати, о Ники по радио даже не упомянули. По-твоему, это хорошо или плохо?

– По-моему, хорош о,– ответила я.

Мы сидели на скамейке напротив ее офиса и подкреплялись бутербродами. О теле-, радио– и газетно-журнальной славе Ники сейчас мне не хотелось даже задумываться.

– Он к тебе уже приставал? – спросила Габи

– Нет!

Габи подтолкнула меня в бок. Ее глаза шаловливо заблестели.

– Но ты бы была не прочь, верно?

– Нет! Неверно! Совершенно неверно! Ники не в моем вкусе, и потом…

Я резко умолкла, осознав, что слишком бурно реагирую. У Габи на подобные вещи был нюх.

К счастью, сейчас она не слишком внимательно за мной наблюдала.

– А я бы с удовольствием. Думаю, даже Аарон все понял бы правильно. Помиловаться с принцем, пусть даже не совсем настоящим! Такой случай выдается раз в жизни,– мечтательно протянула она. – Только имей в виду, Нельсону это не понравится. Он Ники на дух не переносит.

– Это точно,– согласилась я. – Вчера даже начертил мне какую-то схему, доказывая, что Орландо фон Борш, Хью Грант и Ники – одного поля ягоды. Если начистоту, по-моему, он перегибает палку. Ведь прекрасно знает, что для меня это всего лишь работа, что я оказываю услугу бабушке! – С моих губ слетел вздох. – Да, я в курсе: Нельсон иногда немного надоедлив, но чтобы быть таким ребенком! Раньше я за ним подобного не замечала.

Габи странно на меня посмотрела.

– Да ведь он всего-навсего пытается скрыть свои истинные чувства.

– В каком смысле?

Она осторожно положила бутерброд на картонную коробку.

– Когда ты уедешь в Париж, ему будет ужасно тебя не хватать. Сколько лет вы прожили вместе?