– Мастер Росим, – мягко улыбнулась королева, – присядьте, пожалуйста, а то мне крайне не удобно беседовать с вами, – дождавшись, пока мужчина исполнит ее просьбу, она продолжила. – Вы привыкли иметь дело с аристократами, для которых малейший шрам равносилен катастрофе.

– Именно так, – подтвердил мужчина. – И я специально разработал несколько видов мазей, в зависимости от того, какие были получены повреждения.

– Думаю, графа Эстеритен в последнюю очередь волнует его внешность. – Более того, именно благодаря таким людям, как граф, мы до сих пор не стали одной из провинций Вастилианы, – тихо, словно по секрету сообщила лекарю королева.

– Не приведи Созидательница, – лекарь сотворил обережный знак.

– Вот именно, мастер Этьен, – согласилась с ним Анна-Виктория. – И сейчас все действия графа направлены на то, чтобы этого не произошло. Поэтому пусть он действует, как привык. Думаю, в случае прямой угрозы жизни он бы послушно выполнял все ваши предписания. А что касается шрамов, одним больше, одним меньше. Он настоящий мужчина, в отличие от большинства ваших пациентов. Просто присматривайте за Филиппом, чтобы ему не стало хуже, а остальное не так важно. И, если что-то будет не так, сразу же сообщайте мне.

– Обязательно, ваше величество, – лекарь поднялся и с поклоном удалился, оставив королеву в размышлениях.

Впрочем, девушка думала не долго. Поскольку все самое интересное происходило в комнате графа, она решила последовать туда. Прежде всего, чтобы отругать кузена за столь безрассудное поведение. Ну и узнать, что за совещания он проводит без ее ведома.

Гильермо недолго оставался в своей комнате после визита графа. Обдумав все услышанное, он оправился в министерство, точнее в поземную его часть к дознавателям. Впрочем, не успел глава стражи переступить порога дознавательского ведомства, как навстречу ему их своего кабинета выкатился главный надзиратель, который по совместительству являлся и главным дознавателем.

– Гильермо, – увидев главу дворцовой стражи, замер толстячок, после чего шустро подскочил к гостю и, подхватив под локоть, увлек в свой кабинет. – Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Какими судьбами?

– Сейтиро, только не говори, что не догадываешься, – усмехнулся в усы стражник.

– Понятно, – вздохнул тюремщик. – А по старой дружбе, чайком побаловаться, молодость вспомнить…

– И как ты себе это представляешь?

– Да… – мужчина снова вздохнул, потом жестом предложил гостю присесть в одно из кресел возле окна, а сам опустился напротив. – Ну, что ты хотел узнать. Если про графа, то у нас на него пока ничего нет. Чист перед законом аки младенец. Если брать по мелочи, разговоры там всякие, любовницы, то наберется, но исключительно на суд церковный. У нас к нему претензий никаких. Ни крамолы, ни заговоров, ничегошеньки не наблюдаем. А мы присматриваем, ты не думай. Хоть Дельтей и не на него работал, но все же, все же. Сам понимаешь, лучше подстраховаться.

– Да нет, – махнул рукой Гильермо. – Собственно, он меня и надоумил к тебе заглянуть. Есть у Филиппа подозрения, что среди моих людей был предатель.

– И с чего он так решил? – напрягся дознаватель.

– А вот на эти игрушки посмотрел и подумал, – стражник достал сверток, развернул и положил на стол два ножа.

– Да, теперь все сходится, – вздохнул мастер Рокус. – Что ж ты нам эти игрушки сразу не отдал, когда трупы забирали.

– Не отдал и не отдал, – буркнул мужчина. – Самому нужны были для воспитательной работы.

– Воспитал?

– Воспитал, – Гильермо огладил усы, скрывая улыбку.

– Графа?

– Его самого.

– Да уже весь город говорит, мол, надо поженить графа и королеву, и пусть правят вместе.

– Так уж и весь?

– Ну не весь, но многие. Да и в провинции поговаривать начинают. Мол, лучше так, чем трон делить будут.

– Это пусть они сами решают, – усмехнулся стражник. – Ты мне про моих молодцев покойных скажи, что с ними не так.

– Не так там с двумя. То есть двум мечами горло перерезали, а еще двум – чем-то странным. Видимо, ножичками этими. Да вот, сам читай, – Сейтиро положил на стол лист с результатами обследования.

Гильермо взял бумагу, придвинул ближе подсвечник, словно света из небольшого окна, в которое заглядывало солнце, ему было маловато, и стал изучать предоставленные материалы. Чем дальше, тем больше он хмурился. Под конец положил бумаги обратно и вздохнул.

– Значит, все-таки, Денко.

– Это хлопец твой?

– Да, – мужчина на мгновение задумался. – Орес не стал бы – возраст не тот, да и в страже уже давно. Те, которые не сильно Анну-Викторию жаловали, на другие места попросились. В том же министерстве стоят, на монетном дворе, да в том же музее при особо ценных экспонатах. А кому совсем не по душе ее власть пришлась, тех я лично отправил по добру по здорову.

– Значит, оставались только те, кому ты всецело доверял? – уточнил тюремщик.

– Получается, так. Денко этот не так давно в страже, но всегда службу исправно нес. Жениться собирался. Говорил, на свадьбу накопит, и сразу же невесту в храм поведет. Только в последнее время странным был. Задумчивым. Ребята говорили, что у него с невестой что-то не ладится. То ли просто поругались, то ли она ждать устала и за другого выходит. Да никто толком не знал ничего.

– Что ж проверим и невесту эту, и родню его, – отметил себе мужчина. – Ну и второго на всякий случай. Сам понимаешь, в прошлый раз мы недоработали. В этот лучше все проверить.

– Да понимаю, чего уж тут, – не стал спорить со старым знакомым глава стражи.

– А больше ничего у тебя нет? А то вдруг ты мне склянку с ядом достанешь, али документ какой, который убийца ваш обронил, пока с графом сражался.

– Чего нет, того нет, – развел руками мужчина. – Это ваше дело, все выяснять да вызнавать. Я думал, ты мне сам еще что-нибудь расскажешь. Тело-то мы вам отдали.

– Да нечего пока. В городе его никто не помнит. Стража у ворот, – тюремщик махнул рукой, – сам понимаешь, сейчас крестьяне туда-сюда по сто раз в день проедут, где всех упомнить. Все таверны и гостиницы мои люди обошли, тоже безрезультатно. Или он угол у кого снял, или за городом хоронился. Сейчас хлопцы все укромные места в получасе ходьбы от города досмотрят, но я сомневаюсь, что найдут хоть что-то полезное.

– Значит, кроме ножей, у нас нет ничего, что бы указывало на иностранное происхождение нашего убийцы, – вздохнул Гильермо, – да и те любой человек купить мог, или у торговцев заказать. Мы же не можем перекрыть границу с Вастилианой, считай, войну им объявим такими действиями.

– Ну, ножи мы еще посмотрим, но пока выходит, что так, – не стал обнадеживать его тюремщик.

– Что ж, спасибо и на том, – фон Розенстоун поднялся.