или топлива в моторе) вовлекают в оборот 20 калорий солнечной энергии («принцип Подолинского»).

Замени лошадь трактором, и нефть окупится сторицей. Растения Земли, поглощая бесплатную энергию Солнца, за год превращают в глюкозу около 100 млрд т углерода из атмосферы. А нефти человечество добывает в сто раз меньше. На первый взгляд, может показаться, что мировоззрение и экономические теории не играют особой роли в нашей судьбе: примет правительство решение – и покатится Россия по пути инновационного развития. Это неверно. Решение такого масштаба должно быть легитимировано культурой. Если мы не видим разницы между получением денег от производства и от добычи, если одобряем «прибыль сегодня» как высший критерий политики, то призыв к восстановлению производства обществом принят не будет. Инерция в мировоззрении укрепляет инерцию «сырьевого пути».

Приравнивание добычи к производству уже вошло в сознание. Экономисты приняли этот язык и спорят о том, в пользу общества или олигархов отдать «природную ренту». Но прибыль от месторождений нефти нельзя считать рентой, ибо рента – это регулярный доход от возобновляемого источника. Земельная рента создается трудом земледельца, который своими усилиями соединяет плодородие земли с солнечной энергией. По человеческим меркам, это источник неисчерпаемый. С натяжкой природной рентой можно считать доход от рыболовства – если от жадности не подрывать воспроизводство популяции рыбы. Но доход от добычи нефти – не рента, ибо это добыча из невозобновляемого запаса.

Английский экономист А. Маршалл в начале ХХ в. писал, что рента – доход от потока, который истекает из возобновляемого источника. А шахта или нефтяная скважина – вход в склад Природы. Доход от них подобен плате, которую берет страж сокровищницы за то, что впускает туда для изъятия накопленных Природой ценностей. И проблема вовсе не в том, как разделить доход. Нефть для народного хозяйства – это жизнь для народа России. Нефть для мирового рынка – это, после некоторого предела, угасание России.

Вот жестокий факт: для внутреннего потребления в 1985 г. в РСФСР осталось по 2,51 т нефти на душу населения, а в 2005 г. – по 0,72 т на душу. Это в 3,5 раза меньше того, чем располагал житель РСФСР в 1985 г. В 2013 г. осталось по 0,91 т нефти (не учитывая трудовых мигрантов). Это скудный паек энергоносителей для новой индустриализации.

Вот наглядный результат «сырьевого» пути: в РФ за годы реформы сократились посевные площади на 42,3 млн га. Более чем на треть! Нет солярки для крестьян, нет для них и удобрений, чтобы дать сырье «перерабатывающим отраслям». Откуда взять электроэнергию для сельского хозяйства – производственное потребление электроэнерги в сельскохозяйственных организациях сократилось за годы реформы в 4,2 раза!

Это катастрофическое сокращение использования двух главных бесплатных ресурсов – земли и солнечной энергии.

Ошибки в представлении систем: векторные и скалярные величины; ограничения

Выше говорилось, что важный методологический изъян кризисного обществоведения выражался в отказе от определения категорий и их места в иерархии. Это приводило к смешению ранга проблем, причем, как правило, это смешение имело не случайный, а направленный характер – оно толкало к принижению ранга проблем, представлению их как простого, очевидного и не сопряженного ни с каким риском улучшения некоторой стороны жизни. Проблемы бытия представлялись как проблемы быта.

Проектирование будущего, определение общего вектора развития требуют осмысления фундаментальных вопросов бытия и актуального состояния реальности. Не определив цели движения, государство вместо определения стратегического курса захлебывается в ситуативных решениях. Между тем и власть, и общество вынуждены периодически делать выбор или коррекцию вектора (проекта будущего), как витязь выбирает путь на «перекрестках судьбы».

Признаком регресса стало равнодушие к различию векторных и скалярных величин. Определить главный вектор значило бы снизить риск тяжелых аварий и срывов политического процесса и, в принципе, уже в среднесрочной перспективе отвечало бы интересам подавляющего большинства населения, в том числе и самих реформаторов. Но эксперты власти предпочитали «набирать очки» обещанием или даже предоставлением «скалярных благ», например: раскрутить спираль потребительского кредита и дать среднему классу какое-то время пожить в «обществе потребления», пожертвовав развитием.

Потеря навыка видеть фундаментальную разницу между векторными и скалярными величинами привела к глубокой деформации понятийного аппарата и нечувствительности к даже очень крупным ошибкам. В 1988 г. академик Т.И. Заславская огласила целевую установку перестройки. Она заявила: «Перестройка – это изменение типа траектории, по которой движется общество».

Предлагалось кардинально изменить вектор развития страны, произвести не улучшение каких-то сторон жизни, а смену самого типа жизнеустройства, то есть всех сторон общественного и личного бытия. Однако понять, каковы ориентиры этого изменения, в сторону какого образа будущего будет двигаться страна, было невозможно.

Утрата способности к рефлексии и к предвидению будущего как развития по разным возможным векторам превращает целеполагание в магическое действо. Это сразу ликвидирует все барьеры, которые защищали структуру мышления властной элиты от господства аутистического мышления. Отодвигается в сторону рациональный расчет, начинаются «грёзы наяву».

К различению векторных и скалярных величин, которое игнорировали проектировщики реформы, тесно примыкает другое необходимое условие рациональных умозаключений – различение цели и ограничений. Здесь произошел тяжелый методологический провал, связанный со сдвигом к аутистическому мышлению: из рассмотрения была почти полностью устранена категория ограничений.

Когда мы рассуждаем об изменениях каких-то сторон нашей жизни (в политической сфере, экономике, образовании и т. д.), мы используем знания и применяем навыки мыслительного процесса, данные нам образованием и опытом. В процессе целеполагания мы выделяем какую-то конкретную цель. Поскольку разные цели конкурируют, мы вынуждены не беспредельно увеличить или уменьшить какой-то показатель, а достичь его оптимальной (или близкой к ней) величины.

Но, определяя цель (целевую функцию, которую надо оптимизировать), разумный человек всегда имеет в виду то «пространство допустимого», в рамках которого он может изменять переменные ради достижения конкретной цели. Это пространство задано ограничениями – запретами высшего порядка, которые нельзя нарушать. Иными словами, разумная постановка задачи звучит так: увеличивать (или уменьшать) такой-то показатель в сторону его приближения к оптимуму при выполнении таких-то ограничений.

Без последнего условия задача не имеет смысла – мы никогда не имеем полной свободы действий. Ограничения-запреты есть категория более фундаментальная, нежели категория цели. Недаром самый важный вклад науки в развитие цивилизации заключается в том, что наука нашла метод отыскивать и формулировать именно запреты, ограничения. Невозможность устройства вечного двигателя, закон сохранения материи и энергии, второе начало термодинамики, запрет есть человечину – все это ограничения, определяющие «поле возможного».

Анализ «пределов» (непреодолимых в данный момент ограничений) и размышление над ними – одна из важных сторон критического рационального мышления, выработанного программой Просвещения. В такой критике наших устремлений есть позитивное начало – эта критика неразрывно связана с