ведь ученые, которые разрабатывали доктрину реформы сельского хозяйства, исходя из этого предположения, никогда не обмолвились об этом выводе.

Тем не менее главный ресурс сельского хозяйства – земельные угодья – продолжали передавать (уже посредством «экономических рычагов») из разгромленных предприятий фермерам (рис. 6).

Рис. 6. Посевные площади в сельскохозяйственных организациях и в фермерских хозяйствах, млн га

Какова же эффективность использования земли у фермеров в сравнении с сельскохозяйственными организациями, в которые были преобразованы прежние колхозы и совхозы? Простым и прозрачным индикатором может служить величина посевных площадей, на которой организации и фермеры производят одинаковое количество валовой сельскохозяйственной продукции. За единицу этого количества можно взять 1 % совокупного валового продукта всех категорий хозяйств.

Например, в 2010 г. организации использовали посевную площадь размером 56 млн га, и с этой площади получили 44,5 % всей продукции сельского хозяйства России. А фермеры в том году использовали 15,6 млн га посевной площади и получили 7,2 % всей продукции сельского хозяйства. Таким образом, организации для производства 1 % валовой продукции использовали 1,26 га посевной площади, а фермеры – 2,17 га. Эффективность использования земли (посевной площади) у сельскохозяйственных организаций была в 1,72 раза выше, чем у фермеров.

И после этого улучшений у фермеров не произошло. В 2014 г. организации с 55,3 млн га получили 49,5 % продукции сельского хозяйства России, а фермеры с 19,73 млн га получили 10 % продукции. То есть эффективность использования земли (посевной площади) организаций была в 1,76 раза выше. При этом фермеры в основном специализируются на производстве зерна, это менее трудоемкая и более рентабельная подотрасль, чем выполнять цикл производства кормовых культур и животноводства.

Тем не менее 6 марта 2016 г. министр сельского хозяйства А. Ткачев в интервью НТВ заявил: «Мы делаем ставку на фермерское движение. И я считаю, что это настоящее и будущее АПК России. И мы видим, как фермерские хозяйства, семейные фермы во многом как раз этот рост и обеспечивают. Фермеры дают 10 % от товарной продукции. Это только начало… Я уверен, с каждым годом они будут прибавлять». Он даже сделал прогноз о соотношении производства между «крупными холдингами, крупными комплексами» и фермерами: «примерно доля будет 70 на 30, может быть, 60 на 40» [167].

Скорее всего, эти расчеты и прогнозы сделали экономисты министерства, а не сам министр. По рис. 5–7 видно, что фермерский сектор достиг потолка своих возможностей и «делать ставку на фермерское движение» – утопия.

Начало фермерству было положено в 1992 г., стабильное производство было налажено к 1995 г. С тех пор тренд не меняется: колхозы и совхозы, пережившие разрушительные трансформации в ОАО и другие «организации», используют землю гораздо более эффективно, чем фермерские хозяйства (рис. 7).

Рис. 7. Посевная площадь, необходимая для производства 1 % совокупной валовой продукции при двух укладах сельского хозяйства, млн га

Надо обратить внимание на то, что в ходе реформы организации снижали эффективность из-за болезненной перестройки, а затем эффективность повышалась – но ценой свертывания культивирования менее рентабельных технологий, связанных с техническими культурами и с животноводством. В России резко сократились производство льна и поголовье крупного рогатого скота и овец.

Нетрудно видеть, как велика была роль обществоведов в разработке доктрины реформы сельского хозяйства. Экономисты и социологи составили программу столь радикальной трансформации, что ее можно назвать институциональной революцией, которая ввергла в кризис целый сектор экономики, подорвала потенциал важной системы национальной безопасности и жизнеустройство сельского населения России. При этом были созданы такие рамочные условия для сельского хозяйства и его социальных структур, что переломить процесс деградации теперь очень трудно. Вот индикатор этой тенденции – энергетические мощности сельскохозяйственных организаций (рис. 8):

Доктрина этой реформы разрабатывалась и принималась без дискуссий, предупреждения и прогнозы некоторых специалистов, которые вскоре подтвердились, не только не обсуждались – они просто игнорировались. Это состояние сообщества обществоведов с тех пор не изменилось, оно приобрело форму устойчивого института. Кто же может предложить коррекции?

Рис. 8. Энергетические мощности сельскохозяйственных организаций РСФСР и РФ, млн л.с.

Каковы перспективы фермерства в нынешней системе хозяйства? Судя по объективным данным, очень небольшие. По данным Сельскохозяйственной переписи 2006 г., из имеющихся фермерских хозяйств сельскохозяйственную деятельность осуществляли в 2006 г. только 124,7 тыс. А 107 тыс. фермеров относились к категории «прекративших сельскохозяйственную деятельность». Еще 21,4 тыс. хозяйств считались «приостановившими сельскохозяйственную деятельность». Выходит, половина фермеров, получив землю, хозяйства на ней не ведет! Можно ли замалчивать этот факт?

Ведь из него следует, что не увенчалось успехом главное институциональное изменение в сельском хозяйстве России, которое было положено в основу реформ, – не действует институт купли-продажи земли. Такое фундаментальное изменение жизнеустройства страны требовало обширного обоснования и общественного диалога. Диалога не было, задать вопросы было нельзя, доводы реформаторов были очень скудными. Но как реально пошла купля-продажа земли, как оправдалось первое предвидение авторов реформы?

В «Государственном (национальном) докладе о состоянии и использовании земель в Российской Федерации в 2004 г.» сказано: «Из 401 млн га земель сельскохозяйственного назначения в собственности граждан и юридических лиц находится около 126 млн га, или более 30 % от всех таких земель. Остальные 275 млн га (около 70 %) находятся в государственной и муниципальной собственности. Из 121 млн га, которые являются собственностью граждан, около 113 млн га (93 %) составляют земельные доли, из них примерно 27 млн га (24 %) – это невостребованные земельные доли. В сельскохозяйственном производстве не используется более 30 млн га пашни» [168].

Итак, в государственной и муниципальной собственности в 2004 г. находилось 275 млн га (около 70 %) земель сельскохозяйственного назначения России. Эту землю в небольших размерах покупают сельскохозяйственные предприятия и фермерские хозяйства. Так, в 2004 г. ими было выкуплено у уполномоченных органов государственной и муниципальной власти 8 тыс. га земель вне населенных пунктов. Это 0,0029 % земли, предлагаемой к продаже.

Переломить эту тенденцию не удается, частный капитал не покупает землю, чтобы вести сельское хозяйство. Землю скупают спекулянты. Вот что сказал в своем докладе на заседании Президиума Совета при Президенте РФ 25 декабря 2007 г. министр сельского хозяйства А.В. Гордеев: «Добросовестные землепользователи и инвесторы сталкиваются с проблемами оформления земли в собственность или в долгосрочную аренду. Одновременно с этим все последние годы идет процесс повышения привлекательности земли как рыночного товара, как актива. В результате в эту сферу вошли многочисленные земельные спекулянты» [169].

28 января 2009 г. Первый заместитель председателя Правительства В.А. Зубков провел совещание «О совершенствовании законодательства в области земельных отношений в части земель сельскохозяйственного назначения». Он заявил: «Активного движения эффективных собственников на земли сельхозназначения пока не видно» [170]. По его данным, к началу 2009 г. из 12 млн дольщиков только 400 тысяч (3 %) оформили