Итак, ученый из НИИ, созданного специально для изучения хода реформ, «не сталкивался с критериями оценки реформ». Выходит, реформаторы даже не задумывались над тем, хорошо ли то, что они делают, получается ли у них именно то, что они предполагали, или нечто совсем иное. Но ведь и экономическое сообщество не потребовало объявить критерий, по которому можно было бы судить и о самом замысле реформы, и о том, как сказываются ее результаты на разных сторонах жизни. В сознании экономистов было полное равнодушие к инструментарию реформаторов. Это – общий провал рациональности.

Экономист И. Бирман (США) в своем докладе даже уделил этому эпизоду особое внимание. Он сказал о типе мышления экономистов команды Гайдара: «Он и его команда гордились тем, что они никогда не были ни на одном предприятии. А недавно люди, стоящие у власти, позволили себе сказать, что они никому не объясняли, что они делали, потому что их бы не поняли. Это заявление руководителя правительства. Для меня, уже много лет живущего на Западе, это ужасное заявление. После этого человеку надо немедленно уходить в отставку. И пожалуй, закончить характеристику этой команды можно, коснувшись только что сказанного здесь. Человек, который защищал здесь эту политику – коллега Иванов, специалист, как он сам нам объяснил, по критерию оптимальности, – отказался охарактеризовать меру эффективности этой реформы. Надо ли к этому что-либо добавлять?» [187, с. 44–46].

Проектирование будущего, определение общего вектора развития требуют осмысления не только фундаментальных вопросов бытия, но и актуального состояния реальности. В большой картине «актуального состояния» есть сюжетный план, о котором почти не думают. Этот сюжетный план – совокупность тех процессов, которые уже сложились в реальности и направлены в совсем другие стороны, нежели выбранный властью (обществом, народом, личностью) вектор. Особенно необходимо учесть и оценить те процессы, которые направлены прямо в противоположную сторону и обладают мощным потенциалом. Лучше, конечно, составить более полную картину, поскольку многие побочные процессы, кажущиеся безобидными, могут и повернуть в сторону самых опасных. Это – одна из важных функций обществоведения.

Вот типичная и систематическая ошибка, к которой равнодушно экспертное сообщество. Вот наглядный пример: важной категорией политических деклараций стали программы развития, в разработку который вовлечено обществоведение. Понятие развитие обозначает векторную величину – процесс созидания новых структур, укрепляющих страну и улучшающих фундаментальные показатели ее бытия. Лейтмотивом этих деклараций служит формула: «Следует принять долгосрочную программу развития…», – а дальше обозначается какая-то сфера (дорожное строительство, судостроение, развитие животноводства и пр.).

Обычно эта вводная фраза противоречит дальнейшему описанию состояния, ибо вслед за ней речь идет о деградации или даже разрушении этой сферы или отрасли. Иными словами, актуальная реальность описывается векторной величиной, направленной противоположно развитию. Если так, то и цели, и структура программы должны соответствовать совсем иному процессу, нежели желательное развитие. Нельзя же игнорировать реальность!

Какой смысл принимать программу развития, если продолжает действовать уже сложившийся механизм разрушения, который за 25 лет показал свой потенциал? Ведь здравый смысл подсказывает, что прежде надо выполнить программу по остановке и демонтажу этого механизма. Когда в доме пожар, никто не занимается покупкой новой мебели – все заняты ликвидацией механизма разрушения.

Вот аналогия: в 1941–1945 гг. в нашей стране действовал механизм разрушения нашего хозяйства – нашествие фашизма. Соответственно, приоритетной была программа по уничтожению этого механизма: «Всё для фронта, все для победы!» Более того, уже в конце 1930-х гг., предвидя войну, промышленность перевели на производство техники и материалов для войны, а продовольствие стали закладывать в неприкосновенный запас. Город был на голодном пайке, это как будто забыли. Эти решения были понятны, зато «долгосрочная программа развития», начатая сразу после победы, сплотила общество не меньше, чем война, и была эффективной.

Можно даже предположить, что программы развития и вырастают как контрнаступления – из программы борьбы против сил разрушения. Но в стратегических решениях применяется примерно такая формулировка: «Целью программы является развитие речных перевозок». Но как может возникнуть это развитие? Развитие было с 1970 по 1990 г. – объем речных перевозок вырос тогда в три раза. Но в начале 1990-х гг. был создан и начал действовать механизм деградации речного судоходства. Произошел спад речных перевозок в 6 раз, и подъема не наблюдается. Созданный в 1990-е гг. механизм демонтажа водного транспорта никуда не делся, этот вектор – данность сложившейся реальности! Механизм деградации надо нейтрализовать, чтобы стало можно вновь развить речной транспорт. Но об этой стороне проблемы и речи нет.

Такая же нечувствительность наблюдается в отношении процессов, идущих в социальной сфере. Вот, например, в Послании 2007 г. было сказано: «Разрыв между доходами граждан ещё недопустимо большой» [выделено нами]. Слово «ещё» искажает реальность. Оно соответствует вектору процесса сокращения разрыва между доходами, в то время как доминирует вектор противоположного процесса – после 2000 г. разрыв доходов между богатыми и бедными увеличивается, а не уменьшается. Если надо было дать верную картину, то фраза должна была бы звучать примерно так: «Разрыв между доходами граждан уже недопустимо большой, но ещё не достиг показателей Конго».

Неверные определения вектору процессов давались и во время обострения кризиса 2008 года. Правительство определяло ситуацию так: «В последнее время мы сталкиваемся с замедлением роста объемов экономики». Но на деле речь шла не о замедлении роста, а о спаде, о сокращении объемов производства. Это противоположно направленный вектор! В ряде важнейших отраслей спад уже был критическим. Так, в ноябре 2008 г. производство минеральных удобрений составило 48,4 % по отношению к ноябрю 2007 г., а производство грузовых автомобилей – 41,9 %.

Здесь не ошибки, а отказ от диалектики, причина неудач многих программ и проектов. Вспомним национальный проект «Развитие АПК» (2005–2007 гг.). Ядром его было развитие животноводства. На высшем уровне говорилось об ускоренном развитии и субсидировании покупки телят, в то время как целью проекта должна была бы быть ликвидация тех экономических и социальных структур, которые загнали животноводство России в кризис.

25 декабря 2007 г. министр сельхоза А.В. Гордеев сделал доклад о предварительных итогах национального проекта и сказал: «Все двадцать контрольных целевых показателей по всем трем направлениям нацпроекта “Развитие АПК” будут полностью выполнены». В 2008 г. он был даже награжден Орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени – за большой вклад в реализацию национального проекта «Развитие АПК». Какие целевые показатели «полностью выполнены»? Относительно уровня 2002 г. производство молока в 2007 г. сократилось на 3,9 % – это показатель?

В 2006 г. А.В. Гордеев сказал: «В 2005 году в целом по России численность крупного рогатого скота к уровню 2004 года уменьшилась более чем на 1,5 млн голов, в том числе коров –