– Да что ты лепишь! – Мать оттолкнула девочку к стене; та разом притихла. – Пусть он только сунется, я ему бошку откручу!

– Ты открутишь, – жалобно сказала Люда. – А он меня по дороге в школу поймает. Ты же меня не провожаешь, никто не провожает.

– Он здесь жить не будет! – отчеканила Наталья. – Просится, но я его не пущу! Пусть хоть дверь ломает, если ему надо.

– И сломает, – бросила ей соседка. – Ну, пошли!

Она взяла дочь за локоть и потащила ее к выходу. На пороге обернулась и крикнула Саше совсем уж базарным голосом:

– А ты погляди, погляди, с кем связался! У нее же сын бандюга, не хуже папаши своего. Посмотри, что они с ребенком сделали! Генка и Наташка твоя! Он же Людку тут трахнул, где ты сидишь, на этом диване. Наташка ему ключи от своей квартиры для этого дала, понял? Иди, дрянь!

Она вытолкнула дочь на лестницу. Наталья бросилась следом, но добежала только до двери. Захлопнув ее, она без сил привалилась к стене.

Саша молчал. Прошло минут пять, прежде чем женщина двинулась с места. Она, как лунатик, пересекла комнату, наткнулась на раскрытую дверцу шкафа, закрыла ее. Остановилась у окна, ссутулив плечи, будто на них положили тяжелый груз.

– – Ну, ты не передумал? – тусклым голосом спросила она.

Саша встал и подошел к ней. Осторожно обнял ее за плечи:

– Из-за этой дуры? Не передумал.

– А, ты о Надьке… – вздохнула та. – Надька что, она и вправду дура. Я про Людочку говорю.

– Она и есть та несчастная?

Наталья внезапно откинула голову и прижалась затылком к его щеке:

– Несчастная… Ты верно говоришь – несчастная она! Надька ее случайно родила, аборт сделать не успела. Она же, стерва, скупая, и муженек у нее скупой. Они все копили да воровали, а на детей им было жаль разориться. Ты бы видел, как они живут! Они же тебя в комнаты не проводили. Там такая обстановка, такая техника, еще покруче твоей А украшений у нее сколько! И ты гляди, как она при этом ребенка водит. Джинсики из секонд-хэнда, все ношеное-переношеное… Девочка хуже всех во дворе одета. Стыд какой! Нет, ты понимаешь, будто им не родная. Это Надька при тебе заботливую мамашу изображает, на самом деле она плевать на Людочку хотела.

– Успокойся. – Саша гладил ее волосы, темно-русые, почти такие же густые, как у Людочки. Наталья понемногу затихала, не переставая возмущенно бормотать:

– И у нее хватает совести меня упрекать! Я же ее дочку крестила, я ей крестная мать… И покупала ей подарки, даже одежду покупала, не только конфеты. А Генка сволочь, я и не говорю, что он не виноват. Только ты сам подумай – куда этой девчонке деваться? Дома сплошная ругань, все копейки считают, ее попрекают, что магнитофон наконец купили. Она с детства ко мне прибегала, телевизор посмотреть, чаю попить, просто посидеть… – Наталья тихо всхлипнула. – Ну, я же так к этому привыкла, откуда мне было знать, что у Генки крыша поедет…

Я и не знала, что он на нее запал. Да и не правду Надька говорит. Он ее не изнасиловал. Она сама согласилась. Знаешь, как дети в любовь играют?

Поцелуи, то да се. Только ей бы с мальчиком играть, с ровесником. А он здоровенный парень, выше тебя ростом. Она его завлекала, изображала любовь… А он и вправду увлекся, ну и не удержался. И Надька все это знает. Горе, горе…

Но Саше все-таки удалось ее успокоить. Обнимая Наталью, целуя ее, он то и дело поглядывал на часы.

Хотя он и отменил на этот день все дела, но все-таки рассчитывал попасть домой до девяти вечера. В это время он должен был застать по телефону одного своего приятеля и спокойно, не торопясь поговорить с ним. Наконец ему удалось увести Наталью из дому.

Она даже не притронулась к своим вещам – все три сумки нес Саша. И, только погрузив их в багажник, он усмехнулся про себя: «В самом деле, ни с одной женщиной я так не возился. Права дура соседка, чем это Наталья так меня зацепила?»

А женщина весь вечер была словно в угаре. Она говорила, ходила, готовила ужин – словом, делала все как обычно. Но при этом у нее был такой странный, отсутствующий взгляд, что Саша всерьез забеспокоился. Он тем более встревожился, что ему понадобилось срочно уехать. Деловой партнер, до которого он дозвонился, просил его приехать к нему домой немедленно. Надо было решить вопрос, который по телефону даже обсудить было невозможно.

– Наташ, все-таки я отъеду на пару часов, – сказал Саша, вешая трубку. – Мне надо просмотреть каталоги. Понимаешь, хочу попробовать новое дело.

До наступления кризиса Саша занимался тем, что ввозил из Германии мебель. Но поскольку товар закупался только в валюте, а с бартером Саша никогда дела не имел, теперь надо было искать другой выход. И выход быстро нашелся. Вместо новой, дорогой мебели можно было ввозить в Россию подержанную. На складах в Германии такой мебели была масса, и немало очень интересных моделей, которые смотрелись совсем как новые. Цена же на них была в два, в три раза ниже, чем на новый товар. С таким соотношением цен можно было работать. И вот сейчас из Германии, после переговоров с поставщиками, вернулся Сашин партнер. Он привез несколько каталогов, по которым нужно было заказать эту мебель. Разумеется, Саша должен был увидеть фотографии лично.

– Наташа! – Он понял, что она его не услышала. – Я говорю, что вернусь в полдвенадцатого, не раньше!

Она повернула к нему голову. Глаза у нее по-прежнему были пустыми и равнодушными. В таком состоянии Саша никогда ее не видел. Наталья всегда воплощала для него жизнерадостность. Он повторил свои слова, и женщина только кивнула:

– Как хочешь.

– Да ты поняла меня?

– Конечно. – Она снова как будто о чем-то задумалась.

Саша торопливо оделся и уже на выходе подозвал к себе Наталью и поцеловал ее.

– Не расстраивайся. Сама же говоришь – девчонка тоже виновата.

– Девчонка? – Наталья впервые посмотрела на него внимательнее. – Конечно, она виновата тоже.

Езжай, не думай обо мне.

Но едва он вышел за дверь, Наталья разом оживилась. Прежде всего она выбежала на балкон и принялась следить за его машиной. Через две минуты из подъезда показался Саша. Наталья видела его очень хорошо – машина стояла прямо под фонарем, который полчаса назад зажегся. Сама же она света в комнате не включала, так что ее снизу было не видно. Саша повозился около машины, сел и уехал. Наталья смотрела ему вслед минут пять, пока не убедилась, что Саша вряд ли вернется за какой-нибудь забытой вещью. Тогда она тоже заторопилась. Вернувшись в комнату, быстро оделась, проверила, достаточно ли денег в кошельке, заперла дверь и выбежала к лифту. Через десять минут она уже поймала машину и назвала адрес в Мытищах.

– Езжайте быстрее, – попросила она водителя.

Всю дорогу она металась, щелкала замком сумки, доставала и, не закурив, тут же прятала сигареты, смотрела на часы… Словом, вела себя так беспокойно, что водитель тоже занервничал, вообразив, что случилось несчастье. Он даже спросил пассажирку, в чем дело. Но Наталья отрезала: