— Мик порой воображает себя боссом. Ты же сама можешь решить, сколько тебе выпить, правда, Люси?

Шампанское, ледяная пленительная жидкость, щекочет мне горло. Тысячи поразительных пузырьков танцуют неистово на моем языке. Я протягиваю бокал, чтобы его снова наполнили, и улыбаюсь этому болвану Джоу.

Четверг, 9 ноября 2006 года

Осталось всего два дня до того момента, когда Том совершит решительный прыжок. Я очень много пил с того уик-энда в конце октября, когда состоялась холостяцкая пирушка (между прочим, вполне успешно!), так что теперь моя печень, наверное, выглядит как рубленая требуха, и я решил сегодня вечером обойтись без спиртного. В половине шестого вечера мысль о том, чтобы провести вечер дома, посмотреть DVD, принять ванну, подстричь ногти и лечь спать до полуночи, казалась вполне привлекательной. Но сейчас семь часов, и мне безумно скучно.

Порой я размышляю о своей работе. Мне платят немало, вполне хватило бы, чтобы купить прекрасный дом, но я очень много работаю, и мне часто приходилось бы находиться вдали от своего красавца домика, так что я оставил все по-прежнему. Как я уже говорил, мой балаган — это нечто, но это не дом. И время от времени я начинаю страстно желать земных благ, таких как большой собственный холодильник, стереосистема, кабельное телевидение и Андреа. Не обязательно именно Андреа, но, видите ли, компания.

Зазвенел мобильник, и я с благодарностью ответил, даже не посмотрев, кто звонит.

— Почему вы с Андреа расстались?

— Привет, Конни. Как дела?

Она игнорировала мое приветствие, просто ждала, когда я отвечу на ее вопрос. Я ждал его. Ее злила моя политика умолчаний. Она хочет говорить о чем-то значительном. Может, ей любопытно. Или она испытывает тщеславие или смущение. А может, беседа для нее — способ узаконить совокупление, и она не станет делать одно без другого. Я не знаю, но сегодня она позвонила мне впервые за пять лет, и я не вижу причин, чтобы уклониться от ответа.

— У Андреа был роман.

— Нет!

Я слышу, как она чуть не задохнулась. Могу с уверенностью предположить, что она была искренне шокирована. Возможно, Конни одна из немногих в мире, кто считает, что просто немыслимо не хранить мне верность. Была бы она сама верна мне? Если бы мы тогда не расстались, интересно, удалось ли бы нам остаться вместе?

— Думаю… — запинаясь, произносит Конни и замолкает.

— Думаешь, я сам убежал, — заканчиваю сам за нее.

Я подхожу к окну и выглядываю на Кенсингтон-Хай-стрит. Поздние покупатели уже заполнили улицу, словно сейчас не ноябрь, а канун Рождества. Я сам не слишком-то жду Рождества.

— Да. Почему она завела роман?

Этот вопрос позволяет мне предположить, что Конни была бы мне верна, если бы наша жизнь сложилась по-иному, если бы я не просто заполучил девушку, но захотел получить ее в нужное время и удержал бы ее. Крепко бы держал.

— Она думала, что я ей изменяю.

— А ты изменял?

— Нет. Но она сказала, что я вел такую жизнь, что теперь трудно мне верить.

— Мне понятна ее точка зрения.

— Мне тоже, но я говорил правду. Я был верен ей. Люди меняются. Ты тоже изменилась.

Какое-то время Конни хранит молчание. До сих пор мы прикладываем огромные усилия, чтобы притвориться, будто бы верим, что наши отношения носят абсолютно невинный характер. Она делает вид, будто мы друзья, но мы не друзья. Я делаю вид, будто верю, что она сможет устоять против моего обаяния. Но она не устоит.

— Это был кошмар. Стоило мне просто заговорить с другой женщиной, как с Андреа случалась истерика. Она постоянно допрашивала меня. Куда я иду? С кем? Когда вернусь? Она стала внезапно появляться в тех местах, которые я называл, чтобы проверить, действительно ли я играю в футбол или, может, забавляюсь с кем-то на стороне. Это было несчастье для нас обоих.

— Но если Андреа постоянно проверяла тебя, а ты не делал ничего предосудительного, что заставляло ее быть уверенной в обратном?

— Ей казалось, будто наш секс пошел на убыль.

— Действительно так было?

Конни, похоже, удовлетворена и поспешно меняет свой тон на более подходящий и близкий к сочувствию. Она издает какие-то удивленные возгласы, но меня не одурачишь. Она не может скрыть радости от моего признания. Ей нравится соперничество.

— Но, мне кажется, это вполне естественно, не правда ли? Так произошло бы со временем и с нами.

Она долго молчит и наконец произносит:

— Мы никогда этого не узнаем.

— А я думаю так: секс переходит в более длительные отношения, постоянно меняясь и развиваясь. Все не может продолжаться так, как было в первые несколько недель, иначе мы просто умерли бы от изнеможения.

Конни глубоко вздыхает. Похоже, она снова испытывает шок — наверное, на этот раз из-за моего реализма. Я пытаюсь ей объяснить:

— Я любил ее, действительно любил. Но с тех пор как мы поженились, я не мог все время проявлять настойчивость и поддерживать бурные взаимоотношения. Разве это возможно? — Конни удивляет меня — она хранит молчание, что так нехарактерно для нее, и я спрашиваю: — Ты не согласна? Что? В чем дело?

— Боже мой, мне кажется, это единственная зрелая мысль, которую ты когда-либо произносил при мне.

— Не надо относиться ко мне свысока, Конни.

— Извини, извини. — Мне кажется, я слышу, как прокручиваются зубцы в голове Конни, а может, это шум транспорта, который доносится до меня из окна. — Извини, если мои слова прозвучали так, будто я отношусь к тебе свысока. Мне очень жаль, что все так получилось с Андреа.

То, что Конни сочувствует мне, может сыграть на руку. Она почувствует легкий оттенок сожаления, слегка самоуничижительный тон и захочет напомнить мне, что я бог. По крайней мере, в ее глазах.

— Ты где? — спрашиваю я.

— В «Дизеле» на Кенсингтон-Хай-стрит, — отвечает она

Это не совпадение. Она думает обо мне. Она неподалеку. Мне снова удалось овладеть ее мыслями. Возможно, пришел мой час.

— Ты уже поела? — спрашиваю я. — Можем поесть вместе.

— Где?

— Дома или где-нибудь, мне все равно. Выбирай.

— Хорошо. Не дома. Давай встретимся в «Кафе Руж» на Кенсингтон-Черч-стрит. Знаешь его? Мне там нравится. Управляющий мой друг. Увидимся в десять. — И она отключается.

Черт побери. Сработало.

Я смотрю на свое отражение. Вполне сойдет. Меня не очень радует, что управляющий ее друг. Это может немного осложнить ситуацию. Даже при ее любви к опасности не могу себе представить, что она станет трахаться со мной на виду у старого приятеля, но вечер предстоит многообещающий. Хотя нужно все тщательно разыграть. Я хотел ее слишком сильно и слишком открыто проявлял свои чувства в последнее время. Это в какой-то мере сработало, привело ее в теперешнее состояние, но Конни не любит открытого проявления чувств. Насколько мне известно, она предпочитает, когда мужчина обращается с ней как с какой-то дрянью. Вот тогда она начинает трепетать. Наверное, сегодня вечером придется сыграть в эту игру.