— Конечно. Новое белье.

— Хм, отличный выбор.

Я устремилась к бутику, где продавали изысканное белье, с такой скоростью, что длинноногий мартынов еле за мной поспевал.

— Я, пожалуй, посижу, подожду, — выдыхает он, когда я врываюсь внутрь и начинаю сновать вдоль стендов, на которых развешены красивые комплекты всевозможных форм и расцветок.

— Посиди, посиди, — бубню, не оглядываясь, и протягиваю лапки за очередной красотой.

Сегодня мне хочется загадочной темноты, воздушных кружев и мерцающего блеска, поэтому набираю пяток приглянувшихся черных комплектов и отправляюсь в примерочную.

— Вам помочь? — девушка-консультант суетливо цокает за мной своими каблучками, но я останавливаю ее:

— Нет, спасибо. Я сама.

— Конечно, — по тону понимает, что клиентка не хочет, чтобы ей навязывались. Улыбается профессионально, от уха до уха, и отправляется обратно в зал, — если что зовите.

— Непременно!

Я не люблю, когда вокруг меня прыгают, предлагая то одно, то другое. Что мне понравилось, я выбрала, а уж с примеркой прекрасно справлюсь сама, без посторонней помощи.

Я примеряю верхнюю часть комплекта, кручусь пред зеркалом, глядя на свое отражение. Ведь действительно красиво! Это черное, полупрозрачное кружево, сквозь которое просвечивает молочно-белая кожа. Я раньше никогда не рассматривала себя вот так открыто. Думала, ну есть грудь и есть. Что такого? Она у всех есть. У кого-то больше, у кого-то меньше. А сегодня словно в первый раз себя вижу и понимаю, что мне повезло с фигурой. Что такие формы, как у меня — это редкость. Налитые, стоячие, идеально круглые, с нежно-кремовыми сосками.

Красиво…

Я красивая.

Смотрю задумчиво, не понимая, как раньше не замечала этого.

Спускаю лямочки с плеч, оголяя верхнюю часть тела. Подступаю ближе к зеркалу и неуверенно прикасаюсь к себе. Веду пальчиками по коже от плеча вниз, описываю круг вокруг соска, который медленно подбирается, превращаясь в твердую аккуратную бусинку. Сжимаю ее нежно, чувствуя приятное возбуждение

— Что ты делаешь? — раздается подозрительный голос мужа.

Дергаю, поспешно убирая от себя руку и тут же заливаюсь румянцем.

— Ничего!

— Я все видел, — заходит в кабинку, задергивая за собой штору, — колись!

Жму плечами, снова поворачиваюсь к зеркалу. Чего юлить-то?

— Я внезапно поняла, что у меня красивая грудь, — признаюсь, продолжая ее рассматривать.

— Только сейчас? — удивленно вздергивает одну бровь.

— Представь себе, да! Оказывается, к ней приятно прикасаться, — снова обхватываю ее ладонью, — теперь понимаю, почему мужикам это так нравится.

Он с минуту смотрит на меня, замерев, словно каменное изваяние, потом бухтит себе под нос:

— К черту все! — и делает решительный шаг в моем направлении с весьма очевидными намерениями.

— Мы в магазине!!! — шепчу истошно.

— Сама виновата, — шипит в ответ, — нечего было передо мной своими сиськами крутить!

Не смотря на сопротивление разворачивает к себе спиной и рывком тянет кверху юбку. Она узкая, не лезет, сопротивляется. Мартынов бесится, снова дергает, в этот раз поднимая ее до талии. Давит на поясницу, вынуждая прогнуться и, сдвинув в сторону трусы врывается одним движением до самого упора.

— Б***ь, — выдыхает, почувствовав, как внутри мокро, горячо.

— Не толкай сильно! Упаду, — шепчу в беспамятстве, упираясь ладонями в стенку кабинки. Только бы выдержала! Смешно будет, если вывалимся с Ильей в таком виде на всеобщее обозрение.

— Как получится, — с силой прижимает к себе мою задницу.

Имеет жестко, в бешенном темпе, не позволяя остановиться ни на миг. Когда уже не могу выдержать, с губ срывается стон.

— Тише ты! — рычит, за плечи тянет на себя и одной рукой рот зажимает, — сейчас полицию вызовут, и поедем.

С тобой, куда угодно!

Прогибаюсь навстречу, раскрываясь еще больше, полностью отдаваясь ему в руки. И, если честно, мне плевать на то, где мы. На то, что в зале есть люди. На то, что нас могут обнаружить и тогда проблем не оберешься. На все плевать.

Бьюсь у него в руках, когда накатывает оргазм, и сразу следом за ним еще один, острый, на грани боли.

Илья быстро догоняет. Несколько особо сильных глубоких толчков, и он замирает, прижимаясь к моему заду.

Три секунды на то, чтобы отдышаться и расходимся в стороны. Он торопливо заправляется, пытаясь уложить член в брюках так, чтобы он не сигналил всем окружающим, а я разворачиваюсь к зеркалу. Сердце колошматиться где-то в горле, во рту, в ушах шумит. Меня мотает, потому что ноги предательски дрожат.

Поправляю юбку, старательно разглаживая складки, потом поднимаю бюстгальтер, упавший во время нашего безумства на пол, и протягиваю его Илье:

— Мне понравился. Берем. И остальные тоже!

Он смотрит на долгим, пристальным взглядом, а потом усмехается, качая головой:

— Зараза!

Хм, а что такого? Себя любить надо и баловать.

На дворе уже почти ночь, а Мартынова все еще не было дома.

Он прислал короткое сообщение о том, что срочные дела, будет поздно.

Я вся извелась, гадая, что значит в его понимании «буду поздно»? В десять? В двенадцать? В час? Дальше у меня не получалось ждать. С утра бол ела голова, поэтому не выдержала и легла спать.

Так странно это первая ночь, которую я провожу одна в доме. Мне непривычно, неуютно, даже страшно без него. Мерещатся шаги в темноте, кажется, будто внизу, на первом этаже кто-то ходит.

В конец измученная своими фантазиями, отправляю ему сообщение «я спать» и кутаюсь поплотнее, глаза и правда смыкаются, поэтому быстро проваливаюсь в сон.

Утром, едва очнувшись, оборачиваюсь через плечо, чтобы убедиться — его нет. Не пришел.

Что за работа такая, в которой не приходят ночевать домой?

Тут же в груди заломило, закололо, и сердце ускорилось в разы, наполнившись черными подозрениями.

В голову приходил только один вариант — другая женщина! Даже замутило от таких мыслей, затрясло. Да нет! Не может быть. Илья никогда не давал мне повода подозревать! Ни разу не был замечен ни во флирте с кем-то другим, не в переписке. Ни в чем!

Я верю ему.

«Неманову ты тоже верила, — напоминает цинично внутренний голос, — так верила, что безмятежно спала, а он в это время Ирку натягивал на твоем столе».

Набираю ему, а он не отвечает. Скидывает.