Браги пообещал пленнику, что если тот поможет заманить в ловушку своего нанимателя, то наказание ограничится ссылкой.

Молодой человек точно знал лишь одно – его услуги потребовались нордмену.

– Если они узнают, что ты схвачен, то попытаются тебя убить, – сказал Рагнарсон.

– Приманка?

– Именно.

– Но…

– Альтернативой является твое свидание с палачом.

Внутренняя червоточина

Вместе с убийцей в камере находились четыре человека. Двое из них были настоящими узниками, еще один был шпионом, подсаженным, чтобы следить за ними, и четвертым оказался Рольф Прешка.

Слухи об убийстве королевы мчались по городу быстрее, чем убегающий от гончей заяц, угрожая уничтожить все с таким трудом завоеванное. Головы льнули к головам, рождая заговоры…

Практически никто не соглашался видеть на троне кронпринца Гайя-Ланге, которого ради безопасности даже пришлось спрятать у деда в Сакуэску.

Рагнарсон предполагал, что те, кто нанял убийцу, станут действовать быстро. И он не был разочарован. Перед самым рассветом три человека тайком вошли в камеру, где находились Рольф и юноша-убийца. Один из трех был тюремным смотрителем. Его сопровождали нордмен и солдат.

Когда ключ заскрипел в скважине замка, Рольф с трудом удержал приступ кашля. Он не верил, что сможет справиться с пришельцами. Они были здоровы и вооружены, а Браги желал получить их живьем.

Но Браги находился рядом. Чуть ли не силой заставив королеву поделиться знаниями, он провел гвардейцев потайными ходами из ее покоев к помещению тюремного смотрителя. Он имел возможность видеть, как вошли нордмен с солдатом и как золото перешло из рук в руки. Теперь, услышав в отдалении звон ключей, он повел гвардейцев через потайную дверь.

Из темноты камеры доносился стук мечей. Браги дал команду двум гвардейцам следовать за ним, оставив третьего охранять наружную дверь темницы.

Ворвавшись в камеру, он прогремел:

– Сдавайтесь!

Прижатые в угол Прешка и его подопечный из последних сил отбивались от наседающих противников. Преступники и шпион уже валялись мертвыми.

Нордмен продолжал яростно наступать на Рольфа. Смотритель сразу же поднял руки, а солдат, похоже, не знал, как поступить. Но затем и он бросил оружие. Браги выкинул его и смотрителя за дверь.

Он, Рольф и парнишка сумели скрутить нордмена, хотя тот даже попытался покончить с собой.

– К лестнице! – прорычал Браги.

Из комнаты смотрителя доносились звуки схватки. Убийцы, видимо, оставили свой арьергард за внешними дверями темницы.

Вернулись гвардейцы, приведя с собой еще одного солдата. Браги обратил внимание, что оба пленника принадлежали к недавно сформированным ротам.

Солдат и смотрителя он запер в камере вместе с трупами. Нордмену и молодому человеку завязали глаза и потайными ходами препроводили в его апартаменты.

– А, сэр Хендрен из Соколичей, – произнесла королева с напускной ласковостью, пока Браги снимал повязку с глаз пленного. – Итак, вы хотели, чтобы я умерла. А я-то полагала вас своим верным рыцарем. – Отвесив сэру Хендрену увесистую пощечину, она закончила:

– Никогда не видела столько трусов, готовых нанести удар в спину. Кавелин просто заражен ими.

Пленный побледнел. Он видел перед собой неминуемую смерть, но тем не менее стоял прямо и хранил молчание.

– Да, я жива. Но вам долго не протянуть. Конечно, если вы не скажете, кто приказал вам нанять этого мальчика. Сэр Хендрен не проронил ни слова.

– Что же, придется прибегнуть к более крутым мерам, – произнес Браги, посадил пленника на стул и принялся связывать ему ноги.

– Что вы хотите?.. – начала было королева.

– Кастрировать его, кастрировать.

– Но…

– Если хотите, можете выйти.

– Я только собиралась сказать, что он – человек лорда Линд-вед ела.

– Вы уверены?

– Так же как в том, что Инред был человеком Крифов.

– Это так? – спросил он у сэра Хендрена.

Тот в ответ обжег Рагнарсона взглядом ненависти.

– Вернусь через несколько минут, – сказал Браги и, вручая королеве кинжал, добавил:

– Воспользуйтесь им без колебаний.

Путь его лежал в апартаменты Линдведела. Там он нашел косвенные подтверждения утверждениям королевы.

Линдведел, которого обычно лишь крайние государственные потребности могли заставить рано встать, был одет и проводил совещание.

После обычного обмена любезностями Линдведел спросил:

– Чем могу вам помочь, маршал?

Браги пришлось наворотить кучу лжи, достойной самого Насмешника в его лучшие времена, чтобы убедить заговорщиков пройти в его покои. Он дал понять, что там спрятаны секретные документы, которые он якобы сумел раздобыть во время своей службы королеве. Кроме того, он предложил изменникам обсудить там условия перехода его армии на защиту их Священного Дела.

Королева, как он понял, ожидала их появления и спряталась вместе с юношей-убийцей. Сэру Хендрену засунули в рот кляп, задвинули вместе с креслом в угол и прикрыли простыней, чтобы он смотрелся ненужным предметом мебели.

– Итак, приступим, – сказал Браги, остановившись у дверей. Он был очень доволен предусмотрительностью королевы.

Министры входили по одному, с удивлением поглядывая на маршала.

И в этот момент королева выступила из укрытия. Браги фыркнул, увидев, как разливается бледность по лицам царедворцев.

– Приветствую вас, милорды, – сказала она. – Мне чрезвычайно приятно, что вы нашли время для того, чтобы нас посетить.

Она подала сигнал, и убийца, выйдя из укрытия, подошел к сэру Хендрену и сдернул с того покрывало.

Линдведел рванулся к двери.

– Я опять одержал верх, сэр, – заметил Браги.

– Ах, Линди, Линди, – произнесла королева, – и зачем только вы все это затеяли.

Стараясь изо всех сил сохранить достоинство, бледный как смерть Линдведел отказался отвечать.

Но часть заговорщиков не последовала примеру своего вождя. Они принялись болтать, выдавая мельчайшие подробности заговора.

Они не умолкли, даже представ перед трибуналом, продолжая называть все новые и новые имена и демонстрируя тем самым масштабы измены.

В полдень следующего дня все заговорщики, как разговорчивые, так и молчаливые, с удивлением на лицах встречали топор палача. Они так ничего и не поняли.

По указанию Рагнарсона капюшон палача надел вессон. Это должно было стать символическим актом. И действительно, преподанный урок не пропал даром.