– Так что мы все-таки собираемся делать?

Они посвятили меня в свой план.

Трое на троих, пусть мы без оружия, зато знаем, на что идем, а наемники с запада не будут ждать нападения.

– Порешим, в балахоны эти нарядим, и бросим трупы где-нибудь в лесу, – сказал в завершение Ярх, вытирая жирные руки о живот. – Даже если найдут, то никто внимания не обратит, ну убили прокаженных, и демоны с ними… А мы к этому времени будем уже далеко.

И физиономию его в этот момент наверняка украсила хорошо знакомая всей нашей роте хищная усмешка.

– Едут, – настороженно произнес Пугало, и я уловил приближающийся стук копыт. – Приготовились!

Ярх поспешно содрал с себя балахон, бросил его в кусты и разлегся посреди дороги. Мы встали рядом – вроде бы человеку стало плохо, но мы, прокаженные, побоялись к нему прикасаться.

Топот стал громче, из-за поворота вылетел сначала один всадник, за ним еще двое – точно, те самые, что пили вчера недалеко от нас, носатые и плечистые, очень коротко стриженые.

– Что тут у вас? – гаркнул первый. – В сторону, мать вашу!

Место выбрали так, чтобы втроем можно было перегородить дорогу.

– Худо ему, добрый человек! – сказал Пугало. – Мы же боимся его трогать, ибо злая судьба сделала глаза наши слепыми, а руки неловкими, это же человек не простого звания, может быть, его разбойники ограбили, так что помогите нам, господин, я по голосу слышу, что вы милосердны…

– Что за бред? – проворчал самый могучий из троицы, но коней они придержали.

Первый спрыгнул с коня и едва сделал шаг к лежащему Ярху, как мы с Пугалом начали двигаться – меленькими шажками, чтобы не привлекать внимания, расходиться в разные стороны.

– Эй! – спешившийся наемник нагнулся. – Что…

Руки Ярха взметнулись и схватили его за горло, и в тот же момент я прыгнул. Лошадь доставшегося мне наемника всхрапнула, сам он потянулся за мечом, но не успел. Я вцепился одной рукой в эфес, другой ему в ногу и изо всех сил рванул на себя.

Затрещало, хрустнуло, и он вывалился из седла.

– Твааа… – завопил кто-то за моей спиной, но крик быстро оборвался.

Капюшон мой съехал, прорези оказались в стороне от глаз, и я поспешно откинул его с лица.

– Ты сдохнешь! – сдернутый мной с седла наемник воспользовался этим мгновением, чтобы подняться.

Но меч его был у меня в руке, а сам он сжимал всего лишь кинжал.

Разговаривать с ним я не стал, а вместо этого атаковал – тут главное не дать противнику метнуть оружие. Два клинка лязгнули, более легкий отбросило, и я нанес длинный поперечный удар, почти не встретивший сопротивления.

– Ур-род, – проговорил наемник, глядя на пересекшую его живот багровую полосу.

Затем он рухнул наземь и скорчился.

– Добей, а то долго будет мучиться, – равнодушно посоветовал Ярх.

Его жертва валялась на обочине, глаза ее были выпучены, шея свернута под неестественным углом. Противник Пугала шумно умирал, из распоротого горла его хлестала кровь, а оба мои соратника торопливо избавлялись от балахонов прокаженных.

Ага, и мне не мешает переодеться.

Но сначала надо было добить этого типа…

– Сдохнете, – прошептал он, когда я подошел, но без особой веры в свои слова. – Ублюдки.

– Ничего личного, – сказал я и ткнул сверху вниз, чтобы перерубить позвоночник.

Так он умрет мгновенно, а с распоротым брюхом станет подыхать до вечера, а то и до завтрашнего утра, и есть вероятность, что кто-нибудь наткнется на него еще живого…

– Ну вот, так куда лучше, без вопросов, – заметил я, закончив переодеваться – в легкой, пусть немного тесноватой кольчуге намного комфортнее, чем в балахоне, и капюшона надоевшего нет, еще и меч у пояса, и это вообще лучше не придумаешь.

– Теперь уборка, – объявил Пугало. – Одеваем их и волочем в лес, а потом дорога…

Тот участок тракта, где произошла схватка, выглядел так, словно тут поработал мясник или порезвились бешеные собаки – две большие лужи крови и несколько маленьких, земля истоптана и взрыта.

Преодолевая брезгливость, я натянул балахон на «своего» мертвеца и собрался было тащить его за ноги.

– Нет, на плечо давай, – остановил меня Ярх. – Иначе тут сранский след останется.

Пришлось нести труп на плече, рискуя перепачкаться в крови.

Тела мы свалили в яму, расположенную метрах в тридцати от дороги, а сверху закидали ветками. Лужи крови забросали землей, и они стали выглядеть так, словно резня случилась тут не сегодня, а может быть, вчера или даже несколько дней назад.

– Теперь убираемся отсюда, – велел Пугало, и мы полезли в седла.

Мне достался рыжий конь, немного нервный, но зато быстрый и с хорошим ходом. Первые пару километров пути мы потратили на то, чтобы привыкнуть друг к другу, а затем все пошло как по маслу.

А вот Ярх не переставая честил свою кобылу и время от времени довольно жестко пускал в ход шпоры.

– Значит, запомнили, – сказал Пугало, когда наша дорога уткнулась в другую, более широкую и ведущую прямо на восток, – мы наемники из Веселых Котов, отправляемся к герцогу Примейну, надеясь вступить в его доблестную армию.

– А что за Коты, рота? – поинтересовался я. – А вдруг мы на них наткнемся?

– Не наткнемся, видят боги, – Ярх сплюнул. – Они все погибли в прошлом году. Пали, но не отступили и не предали нанимателя и свой стяг, и случилось это под стенами Барведура, что на крайнем западе, у Синего моря. Ну а мы как-то срански выжили, раны залечили и теперь ищем, куда бы и к кому приткнуться, а тут войнишка как раз нарисовалась.

Хм, ну ладно, «легенда» подходящая, только бы никто про этот Барведур не спросил.

– Ладно, понял, – сказал я.

На большом тракте кипела жизнь – обозы ползли в обе стороны, брели пешие путники, скакали всадники, топали отряды ополченцев, гнали скот мрачные крестьяне. Мы двигались среди прочих, ничем особенным не выделяясь и не привлекая любопытных взглядов – ну да, три мужика с оружием, вроде как наемники, и лучше на них не пялиться.

Везение закончилось вечером, когда мы только-только миновали большую деревню. Тут нас догнал отряд из полутора десятков копейщиков в темно-синих плащах и уже промчался мимо, так что я убедился, что на каждом плаще вышит герб Синеглазого. Но тут предводитель натянул поводья, и через мгновение его солдаты рассыпались в стороны, развернулись. Дорога оказалась перекрыта наглухо и нам, хочешь не хочешь, пришлось остановить лошадей.

– Так-так, ха, – сказал предводитель, маленький, остроносый, с черной бородкой. – Кто такие?

– Воины мы, – ответил Ярх. – Или не видишь?

– Это я вижу, – чернобородый нахмурился. – Но чьи и что вы тут делаете?