— Поговори со своими мыслями, Саша… Попроси их не доверяться дядюшке Вилли. И он, и Габсбурги боятся только одного, что однажды ты посмотришь в сторону Франции.

Александр Третий остановился, взял жену за плечи и, глядя прямо в её большие глаза, смешливо-наставительным тоном прервал её речи:

— Минни! Тебе разве не хватает забот с Красным Крестом? А полки твои подшефные, Кавалергардский и Кирасирский? Давно ли они видали парадный мундир своей патронессы? Франция… Хм… Время покажет, кто из нас прав.

— Стоять! Я не разрешал вам входить! — Громкий окрик дежурного в коридоре заставил инспектора Крайнля оторваться от кофе с булочкой, которую ему фрау Крайнль заботливо завернула с собой в вощёную бумагу.

Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появилась фигура человека в клетчатом кепи и приталенном костюме с шарфом на шее. В руке, на которую была надета жёлтая перчатка, человек держал лакированную трость.

— Я забыл спросить вас, герр Лузгин, к чему эта перчатка? Дань моде? Тогда она довольно странная. Лишняя примета. Кстати, для себя я это отметил как аргумент в пользу того, что вы не злоумышленник. Человек с преступными замыслами в голове выделяться не станет.

Лузгин пропустил саркастичный вопрос мимо ушей и, не спрашивая разрешения, снял кепи, после чего уселся на знакомый уже ему диван, закинув ногу за ногу.

— Чем обязан? Успели соскучиться или вспомнили нечто важное? — невозмутимо спросил инспектор, пригубив кофе. При этом чашечку практически не оторвал от блюдца, а лишь манерно оттопырил мизинец, что вызвало у адъютанта искреннюю улыбку.

— Ни то и не другое, инспектор. Наша с вами бессонная ночь, в течение которой вы допытывали меня о подробностях пребывания в Вене и моём интересе к пропавшей девушке, не прошла даром. У меня родилась идея, знаете ли…

— Ммм-да? Какая же? — Крайнль продолжал невозмутимо полдничать, воспринимая этот неожиданный визит как послеобеденное развлечение. Всё что он хотел, он от этого русского узнал, и для следствия эта информация интереса не представляла.

— Вы очень интересный типаж, инспектор. Ваша манера поведения, лаконичность, внешний вид, наконец… — ответил адъютант.

— Знаете ли, фрау Крайнль тоже находит мой внешний вид интересным. Иначе она бы не заворачивала мне с собой выпечку.

— Вот-вот… И это тоже. Сейчас любовь, верность, семейные ценности не в моде. Говорю же, вы особенный, инспектор. Редкий типаж. Вы мне нужны!

Лузгин говорил громко, с экспрессией театрального режиссёра, сопровождая свои слова размашистыми жестами.

— Звучит несколько странно… Тем более со стороны человека, который провёл здесь на допросе почти всю ночь. С чего это вы воспылали ко мне чувствами? Вы не из… этих? — Крайнль брезгливо скривил уголок рта.

— Господин инспектор! Ход вашей мысли утверждает меня в том, что я не ошибся. Вы ещё и остроумны! Нет, я не из этих. Скажу даже более: у меня жена, дочь, и в ближайшее время я планирую перевезти их сюда.

— Так, а я вам зачем? Расписание поездов на вокзале, вы не арестованы, так что — всё в ваших силах, — заметил инспектор, откусывая круассан. — Могу ещё чем-то помочь?

— Да, да! Поначалу я думал просто заняться журналистикой, основать альманах и бить острым пером в сердце российского закостеневшего самодержавия, но! Реальность мои планы отодвинула на некоторое время. Как только я составил роспись расходов, стало понятно, что мечта пока что далека. Нужен первоначальный капитал.

— Так, так… Я надеюсь, вы не рассчитываете на то, что я сейчас открою ящик стола и там совершенно случайно окажется ваш первоначальный капитал, аккуратно уложенный в обувную коробку? — Инспектор восхитился наглостью русского эмигранта.

— Упаси Господь, инспектор! Вы будете главным героем моей книги!

Крайнль успел задержать дыхание, чтобы не поперхнуться.

— Ошарашены? То-то! Вы будете известным детективом, который расследует самые запутанные дела. Разве Вена не столица мирового шпионажа? — Лузгин сопроводил свой вопрос взмахом руки и случайно ударил тростью о стол, что заставило инспектора поморщиться. Этот элемент интерьера своего кабинета он очень любил и берёг, частенько представляя себе, как в один прекрасный день он отдаст приказ перевезти стол в свой новый, просторный и светлый кабинет в Императорско-Королевской дирекции полиции.

— Столица мирового шпионажа — Берлин. Или Женева, в крайнем случае, — заметил инспектор, вытирая салфеткой уголок рта.

— Простите! — так же громко воскликнул адъютант. — Но вы не правы! И потом, как это меняет дело? Мне нужен типаж! Мне нужно вдохновение! Мне нужно подышать с вами одним воздухом, герр Крайнль! Наш детективный роман прогремит на всю Европу. Даже не сомневайтесь.

Инспектор глубоко набрал воздух, затем протяжно выдохнул, представив себе свой стол в новом интерьере министерства, служебный экипаж и фрау Крайнль, озабоченную поиском правильного портного для пошива нового парадного мундира.

— Конечно, это займёт некоторое время. — Лузгин, заметив смятение во взгляде инспектора, решил не сбавлять напор. — Мне придётся побывать с вами не на одном месте преступления. Нужно будет понаблюдать со стороны за вашей мимикой, за манерой поведения с подозреваемыми, как вы их давите вопросами, прессуете своим напором… Хотя с этой частью вашего характера я уже ознакомился лично.

Крайнль позволил себе улыбнуться:

— Кофе будете?

— Не откажусь. В кафе не приглашаю, понимаю, что настоящий детектив на своём рабочем месте ночует в поисках истины. Настоящая атмосфера — здесь.

— Это вы правы… Ганс! Принеси кофейник и ещё одну чашку!

За дверью послышалось движение, и по его характеру адъютант понял, что дежурный принял к исполнению команду шефа, прислонив ухо к двери.

— Или лучше не откладывать дело в долгий ящик?.. — сам у себя спросил вслух адъютант. — Из мозаики разных преступлений сложить что-то толковое будет тяжеловато… И у нас совершенно нет времени на разгон. Лучше взять за основу какой-то один сюжет. Но яркий, захватывающий… У вас есть что-то на примете, инспектор?

— Из захватывающего?

Ганс будто держал горячий фарфоровый кофейник наготове. Появился практически сразу и так же быстро отступил за дверь. Очевидно, ему было очень интересно, чем закончится этот разговор в кабинете шефа, но тот будто предвидел:

— Займись графиком патрулирования на следующую неделю. Позову, когда понадобишься.

— И вот это «позову, когда понадобишься»… — Адъютант достал из внутреннего кармана блокнот, карандашом набросал пару строк. — Это уже готовая фраза для главного героя. Он не любит лишних эмоций. Он скуп на эмоции, он экономит время для того, чтобы думать. Его ум — его оружие. И ему никто не нужен, он одиночка.