– А кто не любит, – резко парирую я.

Я протягиваю руку к ключам от машины на кухонном острове, но, прежде чем успеваю их взять, Кэтрин накрывает их ладонью. Пристально смотрит на меня тем же холодным взглядом.

– Ты не такой умный, как думаешь.

– А ты не больна.

Живот у тебя, во всяком случае, не болит. Я вытягиваю ключи из-под ее руки и подхватываю с пола рюкзак. Я не хочу, чтобы она видела, насколько я взволнован, поэтому смотрю в сторону, хотя мне бы хотелось еще раз попытаться понять выражение ее лица.

Что ты знаешь? Что ты сделала?

Я еду до школы, как в тумане, едва не проезжая мимо ворот. Еще рано, мест на парковке предостаточно. Я выключаю двигатель, но оставляю радио, ищу новостную станцию. На «Эн-эр-пи» говорят о политике, а местные программы анализируют вчерашний выигрыш «Патриотов» после того, как они отставали в счете, поэтому я достаю телефон и ищу сайт «Берлингтон фри пресс». В конце раздела «Пригороды» я вижу анонс: «Полиция изучает человеческие останки, обнаруженные на заброшенном участке в верхнем Хантсберге».

Человеческие останки. К горлу подкатывает волна, и секунду мне кажется, что я сейчас извергну все до единого пропитанные кофе колечки «Черио», которые по глупости съел этим утром. Но тошнота проходит, и я откидываю кресло и закрываю глаза. Я просто хочу отдохнуть несколько минут, но недосып берет свое, и я засыпаю и сплю до тех пор, пока громкий стук в окно автомобиля не заставляет меня резко проснуться. Я как пьяный смотрю на часы в машине – две минуты после последнего звонка, – затем в окно.

Там стоят Кайл и Тео, и совсем непохоже, что они собираются по-дружески предупредить, что я опаздываю. В нескольких ярдах позади них маячит Вив с выражением самодовольства на лице. Как девочка на дне рождения, которая вот-вот получит пони, о котором мечтала.

Думаю, я мог бы рвануть с места, но не хочу доставлять им удовольствие догонять меня. Поэтому выхожу из машины.

– Вы опоз… – успеваю сказать я, прежде чем Кайл бьет мне кулаком в живот.

Я сгибаюсь пополам, перед глазами темнеет от боли. Он наносит второй удар, в челюсть, который отбрасывает меня на автомобиль. Я чувствую во рту железный привкус крови, когда Кайл наклоняется ко мне, его лицо в нескольких дюймах от моего.

– Ты за это заплатишь, Келли, – цедит он и замахивается для нового удара.

Мне удается увернуться и заехать Кайлу в лицо, но тут вступает Тео и заламывает мне руки. Я наступаю ему на ногу, но теряю равновесие, поэтому он, выругавшись, усиливает хватку. Острая боль пронзает мои ребра, и вся левая сторона словно воспламеняется. Кайл с мрачной ухмылкой вытирает струйку крови в углу рта.

– Мне надо было сделать это несколько лет назад, – говорит он и размахивается, чтобы нанести удар, который разобьет мне лицо.

Однако удара не происходит. Кулак покрупнее сталкивается с его кулаком, и Кайл летит наземь. В течение нескольких секунд я не понимаю, что происходит, пока передо мной не возникает Деклан и не нависает над Тео.

– Отпусти его, – низким, угрожающим голосом произносит он.

Тео не повинуется, тогда Деклан выкручивает ему руку, и Тео, скуля от боли, подняв руки, отходит. Освободившись, я вижу Кайла, без движения распростертого на земле в нескольких шагах от меня.

– Он поднимется? – спрашиваю я, потирая ноющую челюсть.

– Еще как, – отвечает Деклан. Тео, не попытавшись помочь Кайлу, несется мимо него к заднему входу в школу, Вив нигде не видно. – Трусы гребаные, двое на одного. – Деклан открывает дверцу «Вольво». – Садись, поехали отсюда. Тебе нет смысла идти сегодня в школу. Я поведу.

Я плюхаюсь на пассажирское сиденье, меня тошнит, голова кружится. Последний раз меня били в девятом классе и далеко не так сильно.

– Зачем ты здесь? – спрашиваю я.

Деклан поворачивает ключ, который я оставил в зажигании.

– Я ждал тебя.

– Зачем?

Он стискивает зубы.

– Я помню первый день в школе после… подобной новости.

Я резко втягиваю воздух и морщусь. Интересно, не сломаны ли у меня ребра.

– Ты знал, что может случиться что-то подобное?

– Со мной это случилось, – говорит он.

– Я этого не знал.

Думаю, тогда я многого не знал. Был слишком занят тем, что делал вид, будто ничего не происходит.

Минуту мы едем в молчании до ближайшего углового магазина, и Деклан внезапно сворачивает на парковку.

– Подожди секунду, – говорит он, ставит машину на тормоз и исчезает в магазине. Через пару минут он появляется и, открыв дверь, бросает мне что-то квадратное и белое. – Приложи к лицу.

Замороженный зеленый горошек. Я делаю, как он сказал, почти со стоном облегчения, когда прохлада освежает мою пылающую кожу.

– Спасибо. За это и за то… ты понимаешь. Что спас мою задницу.

Краем глаза я вижу, как он качает головой.

– Не могу поверить, что ты вышел из машины. Боец.

Я бы засмеялся, но боль не дает этого сделать. Я сижу неподвижно с пачкой горошка на лице, пока мы едем из Эхо-Риджа до Солсбери, повторяя путь, который я проделал до его квартиры на прошлой неделе.

– Ты все же маленький гаденыш, вся эта слежка за Дейзи.

Кажется, брат всерьез подумывает, не развернуться ли и не оставить меня на парковке наедине с Кайлом.

– Я же спрашивал тебя, что ты делаешь в городе, – напоминаю я Деклану. – Результата это не дало. – Он не отвечает, только бурчит что-то себе под нос, что я воспринимаю как «согласен». – Когда ты сюда переехал?

– В прошлом месяце, – отвечает он. – Дейзи нужно было быть рядом с родителями. И со мной. Поэтому… я здесь.

– Мог бы и сказать мне о ней.

Деклан фыркает.

– Правда, маленький братец? – Он заезжает в жилой комплекс «Сосновый пик» и останавливается на парковочном месте перед домом номер 9. – Ты дождаться не мог моего отъезда из Эхо-Риджа. Меньше всего ты хотел бы узнать, что я поселился в соседнем городке. Нет, погоди, это на предпоследнем месте. Меньше всего – что я встречаюсь с лучшей подругой Лейси. В смысле, черт, что же скажут Нилссоны, не так ли?

– Я ненавижу Нилссонов.

Это слетает у меня с языка машинально.

Открывая дверцу, Деклан поднимает брови.

– Проблемы в раю?

Я раздумываю, как объяснить, и тут подкатывает тошнота. Я едва успеваю вылезти из машины, прежде чем сгибаюсь пополам и отправляю свой завтрак на асфальт. Слава богу, все происходит быстро, потому что ощущение такое, будто кто-то хочет вырвать у меня ребра. Со слезящимися глазами я, хватая ртом воздух, опираюсь о машину.