— Кто послал вас? Что искали тут? — голос Хальварда, лишенный всяких эмоций, пробился в сознание Йорунн словно сквозь глухую пелену.

И Эйрик заговорил.

По его словам выходило, что он не знает нанимателя, никогда не видел его лица и имени не слышал. Сам Эйрик Паленый командовал двумя кораблями с разбойниками, отвергнутыми людьми, которых набирали при случае из числа рыбаков, воров и беглых преступников. Приказ о нападении ему вручил неизвестный, одетый так, как принято в южных пустынях. Ни лица, ни фигуры его рассмотреть было нельзя из-за многочисленных слоев ткани. Голос был сорванный, мужской. Оплату он передал сразу, уточнив, что почти вся добыча принадлежит главарю и его людям. Основная задача разбойников — сжечь поселение и уничтожить взрослых, забрав всех детей от пяти до десяти лет. Потом пленников надо было переправить на один из невольничьих рынков. Такой заказ у Эйрика был уже третьим, но он знал, что и другие вольные капитаны брались за подобные дела. Всех нанимали, как и Эйрика, люди без лиц и имени. Ни с кого не требовали ничего, кроме пополнения рабовладельческих рынков.

— Как найти заказчика?

— Он всегда находил нас сам, и только перед делом. Не уверен, что всегда это был один и тот же человек. Один раз он прихрамывал, другой — был полностью здоров.

— Были какие-то особые требования для тебя или других капитанов?

— Нет, никогда.

— Как вы прошли так близко к берегу, миновав дозорные корабли?

— Мы шли только ночью, днем прятались в неприметных бухтах или за островками.

— Почему проскочили все рифы?

— Поймали и разговорили пару местных рыбаков, — Эйрик испуганно вжал голову в плечи, поняв, что только что усугубил свое положение еще сильнее. Но потом продолжил, понимая, что не закончить фразу ему не дадут. — Местные хорошо знают дно и скалы кругом, мы бы ушли с добычей так же тихо, как пришли.

— Где эти рыбаки сейчас?

— Мы скормили их рыбам два дня назад, зачем нам лишний груз?

— Как давно вы стали получать такие заказы?

— Я начал лишь год назад, но слышал, что такое было и раньше, к северо-востоку отсюда, на архипелаге.

— Как давно? Пять лет? Десять? — уточнил Хальвард

— Да, около десяти, — прохрипел Эйрик. Хальвард и Ульф обменялись многозначительными взглядами. — Милорд, пощадите, я рассказал все, что мог, больше я ничего не знаю, жизнью клянусь!

— Не клянись тем, чего у тебя почти нет, — хмуро перебил его правитель. — Вы напали на безоружных, истребили деревню, которая стоит на моих землях и находится под моей защитой. По закону Империи, ты и твои люди должны быть сожжены заживо на городской площади, — лицо Эйрика стало серым. — Однако я проявлю к вам незаслуженную милость: вы не сгорите, вы будете повешены. Все, кто будет признан виновным. Ваши тела не будут преданы ни земле, ни воде, вас зароют на линии прибоя, завалив камнями, чтобы даже море не принесло вам освобождения, а души ваши не нашли покоя в этом мире. Суд состоится завтра утром, — он повернулся к стражам. — Увести, охранять. Дайте им воды. И известите всех выживших из местных, что утром я жду их на этом месте.

И он отвернулся, не бросив на скорчившегося человека у своих ног даже взгляда. Не дожидаясь спутников, Хальвард направился вверх по склону. Окончательно стемнело, с гор тянуло холодом. Йорунн, словно кукла на ниточках, не чувствовала своих движений, просто пошла за всеми, не смея прервать тишину. Вскоре они вышли к временному лагерю и окунулись в шум и суету. Кто-то разговаривал, где-то были слышны стоны раненых, из темноты на свет выходили какие-то люди, чтобы тут же исчезнуть, женщины сновали туда сюда, у кого-то в руках Йорунн заметила окровавленные повязки, где-то слышался тихий плач. Им навстречу вышел уже знакомый седовласый воин, в свете костров его лицо выглядело изможденным.

— Милорд, — коротко кивнул он. — Ужин ждет, мы подготовили вам палатки.

— Позже, — правитель на минуту прикрыл глаза ладонью, давая себе секунду отдыха. — Где раненые? Веди туда, их время может быть на исходе.

Их проводили в просторную палатку, где разместили пострадавших от пожара. Хальвард решительно шагнул внутрь, но Йорунн поняла, что еще немного и она просто не выдержит. Рука сама вцепилась в ткань полога, нащупывая хоть какую-то опору. Внезапно кто-то тронул ее за плечо, и, обернувшись, она встретилась глазами с Ульфом. Сейчас на лице его не было ни ярости, ни злости.

— Пошли, — он потянул девушку за руку, — ты сейчас свалишься от усталости, еще с тобой возиться придется. Я проведу.

Но Йорунн резко высвободила руку и почти прошипела:

— Я останусь тут столько, сколько смогу.

Секунду ей казалось, что сейчас Ульф вновь вспыхнет и наговорит гадостей, но вместо этого Черный Волк слегка кивнул и, сняв с пояса флягу, протянул ей.

— Не злись, девочка, не хотел тебя оскорбить. Сделай пару глотков, это придаст сил. И если хочешь помогать, а не мешать, то не отвлекай правителя.

Йорунн покорно хлебнула из фляги что-то, сильно пахнущее травами. В голове немного прояснилось, слабость отступила.

— Спасибо, — тихо ответила она, вернув питье хозяину.

— Ты молодец, хорошо держалась. Я боялся, что сорвешься и начнешь истерику. Видимо, ты намного крепче, чем кажется с виду. Должен признать, что это один из тех немногих случаев, когда я ошибался. Пошли, уже немного осталось, — Ульф скрылся в палатке.

Сделав несколько глубоких вдохов, Йорунн шагнула следом. Осмотревшись, она увидела Хальварда. Тот замер над человеком, лежащим на невысокой кровати. Левая половина лица, плеча и груди несчастного была обожжена и покрыта черной коркой, человек прерывисто и хрипло дышал, открытые глаза смотрели вверх, но были мутными от боли.

С такими повреждениями шансов выжить было мало, это девушка поняла сразу. Если не лихорадка, то изнуряющая боль и слабость могли унести едва теплившуюся жизнь. Удивительно, что пострадавший все еще не сдался и продолжал дышать. Тем временем Хальвард поднял над изувеченным телом обе руки и сделал несколько мягких движений, проводя ладонями над жуткими ранами, затем опустил одну ладонь на лоб человека, а вторую на грудь напротив сердца.

И тут Йорунн с изумлением увидела, как от рук правителя в тело раненого потекли тонкие ручейки света. Человек на кровати несколько раз судорожно вздохнул, затем глаза его закрылись, дыхание выровнялось и гримаса боли стерлась с лица, уступая место усталости. Хальвард вновь вернулся к изучению ожогов, затем, задержав ладони над плечом и рукой пострадавшего, опустил голову, уходя в свои мысли.

Минуту ничего не происходило, а потом черная корка на коже внезапно стала съеживаться и уменьшаться, словно прошли месяцы долгого лечения. На месте сгоревшей плоти появлялась новая, в шрамах, но живая. Минуты текли за минутами, тонкие лучики света из пальцев правителя продолжали заживлять рану, а лицо самого правителя становилось все более бледным. Наконец, глубоко вздохнув, он убрал руки, встал и направился к следующему раненому.