– Ты подумал, что теперь, когда письмо у Амалии, она может в любую минуту исчезнуть – вернуться к родителям?

– Да. Я гнал коня, боясь не успеть. Проклинал плохие дороги, из-за которых могу опоздать. Менял скакунов на свежих и снова гнал.

– Успел?

– И да, и нет. Я застал её возле самой долины, но она не взяла меня с собой.

– Не взяла? – Себастин покосился на запекшуюся на виске кровь. – Это она? Предупреждал же, что Амалия опасна. Не мог влюбиться в кого-нибудь другого, какую-нибудь невинную пташку? – в первый раз за всё время разговора на лице брата промелькнула ирония.

– Она и есть невинная пташка. Робкая пичужка… – в голове всплыл образ – застенчивая кроткая воспитанница пансиона со стопкой книг, какой Маркель увидел Амалию впервые. Её пронзительные медовые глаза погубили его уже тогда, как только она вскинула их на него. Пробрали, проникли, завладели, убили и воскресили. – Себастин, знал бы ты, как я хочу к ней…

Брат похлопал по плечу:

– Но ведь это возможно. Ты говорил, нашёл человека, который побывал на той стороне. Что он рассказывал?

– Аделард. Сейчас он уже преклонный старик. Но в молодости был старателем – добывал воду из проклятых колодцев. Опасная работа. Чуть зазеваешься, пробудешь в долине дольше получаса и можешь остаться там навсегда. Однажды с ним чуть было не приключилась такая беда. Уже собирался в обратный путь, когда увидел девушку в странном одеянии – длинном полотняном платье, с распущенными пшеничными волосами, босую. Необыкновенно красивую.

– Она была из пустынного народа?

– Да. Аделард сразу так и подумал. Девушка наблюдала за ним из-за соседнего колодца, а он наблюдал за ней. Это длилось недолго – она скрылась в сиреневом мареве. А он еле успел выбраться из долины живым. Аделард долго не мог забыть случившееся. Образ девушки преследовал его во снах. Он мечтал снова увидеть её. И это случилось. В этот раз она осмелилась подойти ближе. А в следующий – заговорить. Её звали Дайония. Их странные свидания продолжались несколько месяцев. Они поняли, что полюбили друг друга. Но оба знали, что им не суждено быть вместе. Аделард не может подолгу находиться в проклятой долине, а его возлюбленная, наоборот, не может надолго покидать землю своих праотцев и жить среди обычных людей. Их встречам суждено быть только такими – мучительно короткими.

– Они расстались?

– Они продолжали встречаться, пока однажды Дайония не сказала, что её отдают замуж – так требуют обычаи её народа. Но прежде чем расстаться, Дайония решила подарить любимому хотя бы то, что в её силах – один месяц. Она провела над ним какой-то ритуал, и Аделард сделался невосприимчивым к проклятиям долины. Влюблённые не расставались весь месяц, даже вместе побывали на той стороне колодцев и вернулись назад. Но месяц пролетел как один день. Марево колодцев вновь стало для Аделарда ядовитым. Больше он ни разу не видел Дайонию. И забыл, как проходит таинство перемещения.

– Наверно, он забыл об этом неспроста – это тоже было заложено тем ритуалом, который Дайония провела над ним. Но хоть что-нибудь он помнит?

– Он рассказал, что после ритуала у него появился какой-то знак. А потом исчез.

– Где?

– Судя по тому, что Амалия стянула рубашку с моего плеча…

– Амалия стягивала с тебя рубашку? – бровь брата изогнулась иронично-изумлённо.

– Это не то, на что ты тут намекаешь, хоть мне и дьявольски бы этого хотелось. Амалия проверяла моё плечо. Видимо, искала этот особый знак, который и означает невосприимчивость к проклятиям долины.

– Интересно, какой знак?

– Я знаю какой! – вдруг раздался голос изнутри одного из нижних шкафов.

К удивлению обоих братьев мебельная дверца открылась, и наружу выбралась сестрица, потирая затекшую спину.

– Красный такой, в виде жука-скарабея.

– Подслушивала? – Маркель покачал головой.

Следовало бы пожурить Арабель, но он не стал. Он знал, что кроме любопытства сестрой двигало желание помочь. Она и действительно может помочь. Маркелю нужна любая информация о магическом знаке, который делает невосприимчивым к проклятиям колодцев. Это шанс, это надежда.

– Вовсе нет. И не думала подслушивать, – лицо Арабель приняло самое невинное выражение. – Искала пропавшую Амалию. Подумала, а вдруг она здесь, в лаборатории. Пришла проверить. Услышала шаги. Вот и спряталась на всякий случай.

Себастин тоже отчитывать сестру не стал. Лишь, глядя на Маркеля, иронично приподнял уголок рта – мол, наша сестрица неисправима.

– Ладно, рассказывай, что за знак.

Арабель пропиталась гордостью, что оба брата с таким пристальным вниманием воззрились на неё:

– Могу даже нарисовать.

Маркель выдвинул ящик стола, чтобы достать чистый лист и замер. Поверх стопки бумаги лежал конверт. Он сразу догадался от кого. В груди кольнуло остро протяжно и застучало гулко – не разобрать: радость оттого, что сможет прочитать сточки, написанные её рукой, или тоска, что строчки эти, скорее всего, окажутся прощальными.

– Что там? – Арабель вытянула шею. – Письмо? От Амалии? Прочтёшь?

Маркелю захотелось остаться одному. Какие бы эмоции не хранила бумага, они предназначались только ему.

Себастин понял просьбу брата без слов:

– Пойдём-ка, сестрица. Маркель сам найдёт нас позже, – подхватив Арабель под локоток, он вышел из лаборатории.

За братом и сестрой закрылась дверь. Но Маркель медлил. Не сразу распечатал конверт. Это оказалось дьявольски больно – читать строчки, поплывшие от её слёз. Амалия прощалась. Навсегда. А он даже не мог возразить, возмутиться, что не допустит этого. Не мог прижать к себе свою пичужку, пообещать, что найдёт её.

Она писала, что вынуждена вернуться туда, где родилась. Что родина её далеко – недосягаемо далеко. Никто не может туда попасть, но она получила такой шанс. Шанс – он же приговор. Выбора у неё нет. И времени почти не осталось.

Маркель всё понял. Прочёл между строк то, чего не было написано напрямую. Знак скарабея, который появляется во время магического ритуала, позволяет перемещаться между мирами, но действует недолго и не даёт его обладателю выбора – тот должен вернуться в родной мир.

И это означало, что даже если Маркель найдёт способ пройти нужный ритуал и получить знак – это не поможет ему быть с Амалией. Разве что недолгое время. Он сможет лишь подобно Аделарду месяц провести с любимой, чтобы потом расстаться навсегда.

Нужно искать другой способ. Но существует ли он?

Пока Маркель не знал, за что зацепиться. Все эти годы он изучал, как подавить ядовитое марево, клубящееся над колодцами, и даже преуспел в этом. Но он никогда не пытался понять, как невредимым попасть на ту сторону колодцев.