– Рен их получит в следующем году.

– Он же не в старших классах.

– В марте ему исполнится восемнадцать.

– Вот как. – Томас ускорился и включил музыку, слишком громкую, чтобы под нее разговаривать.

Наверняка поездка по окраинам Италии в роскошном кабриолете с юным Джеймсом Бондом – событие волшебное, но на меня оно впечатления не произвело. Я была целиком поглощена мысленной репетицией того, что я скажу Рену, и тем, чтобы заставить агента 007 держать свои руки при себе.

– Отец Валентины работает там же, где и мой, только на еще более высокой должности. Я не раз бывал на вечеринках в ее доме, и каждый раз они выдумывали что-то сногсшибательное. Однажды нам подали ужин по-японски, и на столе лежали голые женщины. Надо было есть с них суши.

– Фу. Ты не врешь?

– Нет. Это было круто. – Томас в очередной раз положил руку мне на колено, а я в очередной раз демонстративно отодвинулась, чтобы он ее убрал.

Я взглянула на Томаса и вздохнула. Любая другая девчонка отдала бы все джелато во Флоренции за возможность оказаться на моем месте. Но я – не одна из них. И они не знают Рена.

Когда мы прибыли на вечеринку, я ахнула.

Меня удивил не дом, походивший на замок графа Дракулы – это было ожидаемо, – а количество народа.

Машины и такси выстроились в ряд на подъездной дорожке, а в двери протискивалась толпа веселых тусовщиков.

Нам понадобилось десять минут и три перестановки ног, чтобы добраться до входа.

Томас бросил ключи лакею и показным жестом помог мне выйти из машины. Каменные ступеньки устилал красный ковер, и по нему струился поток людей. Я боялась, что оделась не к месту, но все гости нарядились как будто на вручение «Оскара». Идеальный вечер для Того Самого Платья.

– Я не ожидала, что все будет настолько грандиозно, – сказала я и схватила Томаса за руку, чтобы не рухнуть с лестницы.

– Я же говорил, будет весело!

– У тебя все друзья живут в таких домах?

– Только те, которые закатывают вечеринки.

В холле нас встретили длинная винтовая лестница, экстравагантная стеклянная люстра и мужчина со стопкой бумаг.

– Имя, пожалуйста. – Акцент у него был таким же крепким, как бицепсы.

– Томас Хит, – ответил Томас и одарил меня улыбкой. – И моя спутница.

Мужчина покопался в своих бумажках и пометил в списке имя Томаса.

– Benvenuti[103].

– Можно на минутку заглянуть в ваш список? – спросила я. – Хочу узнать, пришел ли мой друг.

– Нет. – Он прикрыл бумажки рукой. – Это private[104]. Мне пришлось не по душе, что я иду на вечеринку как будто в Пентагон.

– Я только на секундочку…

– Пойдем. – Томас взял меня за руку и увел прочь. Народ втискивался в большую, вычурную комнату с высокими потолками и пятью люстрами, как сельди в бочку. Мы еле протолкнулись внутрь, спотыкаясь о подолы роскошных платьев и натыкаясь на вспотевших в костюмах парней. Вся мебель оказалась сдвинута в углы комнаты, а в одном из них стояла импровизированная сцена. На ней валялась парочка инструментов, а из колонок ревела громкая музыка, способная, пожалуй, убивать крошечных птиц. Людей было невероятно много. И как мне найти Рена?

– Лина! Томас! – Из толпы вынырнула Елена и схватила меня за руку. На ней было короткое серое платье, а волосы завязаны в конский хвост. – Ого! Лина, ты просто bella[105]. Этот цвет просто создан для тебя.

– Спасибо. Ты видела Рена?

– Рена? Нет. Даже не знаю, придет ли он. Мими, наверное, его удавит.

– За что?

Тут Томас рассмеялся:

– Эй, смотрите. Это Сельма. – Он указал на высокую даму средних лет, которая возилась с проводами на сцене. На ней была диадема и сексапильное розовое платьице, которое выглядело так, словно у него больше нет сил скрывать ее бюст.

– Ох, – вздохнула Елена. – Это мама Валентины. В девяностых она была супермоделью, и по всему дому висят ее откровенные фотографии. По мне, так лучше умереть, чем ежедневно наблюдать глубокий вырез своей мамы.

– С искусственной грудью, – добавил Томас. – Надо занять место у сцены. Валентина сказала, что концерт начнется в десять.

Елена покачала головой:

– Я дождусь Марко.

– Вот как?

– Dai[106], — рассердилась Елена. – Я просто обещала его подождать. Это еще ничего не значит.

– Ага.

– Елена, если увидишь Рена, пожалуйста, передай ему, что мне надо с ним поговорить, – попросила я.

– Конечно, не вопрос. – Она взглянула на Томаса и наклонилась ко мне: – Ух ты, Томас выглядит incredibile[107]. Отличный выбор, Лина. Он troppo[108] горяч. Я уверена, что все девчонки, которых он встречал, пытались к нему подкатить. А счастливый билет достался тебе. Жалко, конечно, что Рен ради тебя порвал с Мими, но я прекрасно понимаю, почему ты с Томасом.

У меня в голове загорелись сотни восклицательных знаков.

– Рен порвал с Мими? Когда? Сегодня? Елена нахмурилась:

– Не знаю. Вчера, наверное. Но Мими даже обрадовалась. Без обид, но Рен бывает каким-то странным. Вечно говорит все, что ему в голову приходит.

– Да, и это его достоинство, – возразила я. Елена оглянулась на Томаса:

– Пожалуй. Ну, до встречи. Я пойду в холл.

– Пока. Не забудь сказать Рену, где я, если его встретишь, ладно?

– Ты в порядке? – спросил Томас, когда Елена ушла.

– Да, конечно. – А может, лучше, чем в порядке. Рен бросил Мими из-за меня? Тогда к чему была эта сцена в Риме? Важность миссии «Найти Рена» резко выросла чуть ли не до потолка.

– Давай возьмем чего-нибудь выпить и пойдем к сцене, – предложил Томас.

– Хорошо.

Следующие несколько часов тянулись вечность. Группа оказалась испанская, и в конце каждой песни барабанщик чересчур увлекался и бросал палочки в толпу, после чего их приходилось оттуда выуживать, чтобы сыграть следующую композицию.

Томас приносил все новые и новые напитки, а Рен так и не появлялся. Где он? Что, если он все-таки не пришел? Неужели на Том Самом Платье на самом деле лежит проклятие? Если да, мне следовало прийти в одежде для бега.