– Так ты считаешь, это может иметь отношение к смертям Лили и Роуэн? – подумав немного, спросила Виолетта с сомнением.

– Не знаю, но нахожу всё это довольно странным. Исидора проявляла живой интерес к расследованию этих смертей, она была уверена, что местные власти делают недостаточно. Мне кажется, она могла попытаться самостоятельно разобраться во всём…

– …и разозлить, тем самым, убийцу?

– Туповатого убийцу, – добавила Конни, кивая. – Это не я его так обозвала, а Берт. Он считает, что в плане организации убийства и заметании следов наш преступник не очень хорош. Калибр оружия подобран явно без минимального знания дела, предсмертная записка напечатана как будто наспех и не отражает истинного характера нотариуса, а ещё он даже не потрудился вынуть перьевую ручку из пальцев покойной. С Роуэн, кстати, получается нечто похожее…

– Неужели? – удивилась Ви. – Разве она не могла поскользнуться и удариться головой о камень, как рассказал тебе Марк?

– Не могла, и это должно быть очевидно даже ребёнку, – уверенно заявила Конни. – Дело в том, что, пока в доме Исидоры Совиньи вскрывали сейф, я расспросила Варга о том, как обнаружили тела двух девочек. С Лили всё выглядит более или менее логично: она лежала в овраге в неестественной позе и со сломанной шеей, а на подошвах её ботинок были куски сырого мха. Даже на том месте, где она, предположительно, не устояла на ногах, нашли характерный след на камнях. Как будто она встала на неровную поверхность, поскользнулась на мхе и спиной полетела вниз. Скончалась почти мгновенно.

– А Роуэн?

– С Роуэн всё иначе. Да, она действительно лежала на берегу небольшой речки, но положение её тела и следы вокруг рассказывают не совсем ту историю, которую мне сегодня поведал Марк. Ведь Роуэн лежала перпендикулярно реке, да ещё и ровно, что называется, «солдатиком». Ноги её действительно лежали на камнях, по щиколотку в воде, а вот голова и плечи – на мягкой траве.

– То есть о камень она удариться никак не могла, – с пониманием дела заключила Ви.

– Конечно, но, тем не менее, скончалась она от удара камнем в висок. Кроме того, в волосах Роуэн обнаружили пучки травы и почвы, которых не могло быть в том месте, где она была обнаружена. Из чего мы можем сделать вывод…

– …что её убили в другом месте, а затем оттащили к речке. Но зачем?

– Думаю, убийца хотел выкинуть тело в воду, чтобы обыграть всю эту историю с несчастным случаем. Все бы решили, как и Марк Аткинс, что Роуэн гуляла вдоль берега по илистым камушкам, оступилась, треснулась головой и поплыла по течению прямо навстречу апостолу Петру.

– Но план не сработал. Почему? Думаешь, Марк спугнул убийцу?

– Скорее всего, да. Хотя в своих показаниях комиссару парень уверял, что никого не видел и не слышал, а зевак на его зов сбежалось столько, что все хоть сколько-нибудь важные следы на траве оказались затоптаны.

– То есть ты ему не веришь?

– Не знаю, – покачала головой Констанция, и почувствовала, как начинает стягиваться и запутываться в её голове тугой клубок фактов и мистического бреда. На миг она зажмурилась и пальцами растёрла виски, будто бы это могло ей как-то помочь. – Вот только… – наконец, она вновь смогла говорить, – меня смущает то, как он принялся рассказывать мне про Роуэн. То ли он отвлекал меня от чего-то, то ли надеялся убедить в том, что это был несчастный случай.

– Зачем, если официальная версия в расследовании совсем другая? А если отвлекал, то от чего?

– М-м… – Конни болезненно застонала, чувствуя подступающую новую волну головной боли. – Пока не понимаю, но пойму. Можешь не сомневаться.

– А что, если это он убил девочек? В портрет «туповатого убийцы» Аткинс вполне вписывается. Звёзд он с неба не хватает, насколько мне известно, – задумчиво изрекла свою версию юная Ди Гран.

– А мотив?

– Допустим, он случайно толкнул Лили в овраг. Влюблённые иногда ссорятся, как мне рассказывали.

– А Роуэн?

– А она всё видела. Ведь Лили умерла там, где они всегда гуляли вместе, поэтому подружка вполне могла находиться неподалёку и стать случайно свидетельницей. К тому же она слыла грубиянкой и сплетницей, многие её за это недолюбливали, и Марк понял, что она разнесёт информацию об увиденном по всему городу. Или ещё хуже – расскажет своему хозяину…

– Хозяину? – удивилась Конни.

– Альфреду Диккенсу, – кивнула Виолетта. – Роуэн на него работала. Ведь неспроста же она знала грязные секретики всех в округе. Понаберёшься всякого такого, работая на профессионального шантажиста.

– Шантажиста?! – от изумления Конни чуть не подпрыгнула на месте. – Всё это время в деле был замешан профессиональный шантажист, а мне никто не сказал? Даже Варга не обмолвился словечком!

– Быть может, этот хорёк Диккенс и на него что-то накопал, – с выражением крайнего презрения фыркнула Ви и слегка пожала плечами. – Однажды он заявился к дяде Августу. Пел тут про то, как хочет «дружить и поддерживать близкий контакт с Ди Гранами», а потом вдруг тонко намекнул, мол, у него есть некие сведения о неверности моей покойной матери. И, если дядюшка не хочет скандала в прессе, то ему стоит «быть благосклонным к своему гостю».

– А что же Август?

– Он чуть голову этому гостю не разнёс старинной китайской вазой! – девушка рассмеялась. – Криков стояло – на всю Линсильву! Дядя велел вышвырнуть Диккенса вон, а затем натравил на него полицию и подал в суд вдогонку. Адвокатов на защиту этого негодяя, к слову, слетелась целая армия со всех уголков острова. Судя по всему, все те, кого он посадил на крючок, спешили на помощь. Но – давайте будем откровенны – неподходящего соперника этот хорёк себе выбрал. В итоге он устроил пресс-конференцию, во время которой публично извинился перед семьёй Ди Гран, сказал, что неправильно выразился, его не так поняли и так далее, а потом ещё и перечислил кругленькую сумму на реставрацию средневековой церкви, в которой крестили дядю Августа и меня когда-то. Обвинение в шантаже ему так и не предъявили, только в клевете и оскорблении чести и достоинства. Полгода он провёл на общественных работах в пользу города. Так или иначе, все теперь догадываются, на какие средства он содержит свой богато обставленный дом и прислугу, притворяясь успешным писателем.

– И Роуэн работала на этого негодяя?

– У Роуэн, похоже, принципов было не многим больше, чем у него. Встретились, что называется, два одиночества. Наш адвокат, Симеон, например, вообще строго-настрого запретил ей даже просто околачиваться возле его конторы и дома. В замок ей тоже был путь закрыт, но многие в городе считали несправедливым и грубым такое отношение к сиротке, пусть и с плохой репутацией. Думаю, кое-кто из них поплатился за это своими кровными…

– Ну, хорошо. Допустим, Роуэн видела, как Марк убил Лили. Допустим, собиралась рассказать об этом Диккенсу или даже, вдохновляясь его примером, решила самостоятельно шантажировать юношу, а он её убил камнем по голове, – анализируя всё услышанное, проговорила Конни. – Но тогда выходит, никто не мешал парню скинуть её тело в воду, так? Почему он не сделал этого?