– Как она поживает? – Слова сами собой лились из уст Николаса. – Розмари так неожиданно исчезла… Времена были смутные, но она обещала вернуться. Теперь она вернется, правда? Теперь, когда ты тоже нашла сюда дорогу, верно?

– Па… Па, – Роуз прижала палец к губам отца, чтобы остановить этот поток.

– Роуз, почему ты плачешь?

Рыдания сотрясали тело девочки, точно морские волны, разбивающиеся о берег.

– Тише, тише, родная, давай-ка присядем. – Николас усадил дочь на скамейку. – Моя Розмари все еще думает, что здесь небезопасно? Сейчас гораздо лучше. По крайней мере до тех пор, пока на троне сидит король Эдуард.

– Па, дело не в этом. Не в том, что людей бросают в Тауэр или казнят. В мире существуют и другие опасности.

У Николаса Оливера задрожал подбородок, точно его губы отказывались произносить то, что он хочет сказать.

– Д-другие… опасности? Потливая лихорадка. Она заболела потливой лихорадкой?

– Нет. Машины.

– Машины, – тусклым голосом повторил Николас.

– Па, мама умерла. Погибла в автомобильной катастрофе.

В глазах ювелира промелькнуло непонимание.

– Машины. Автомобили.

– Да, Па. Мама рассказывала тебе о них?

– Немного. Она водила… машину. Это трудно представить.

– Понимаю. Иногда происходят несчастные случаи. Аварии. Одна машина врезается в другую и сгорает.

– Сгорает!

– Да, – тихо подтвердила Роуз. Ей не хватило мужества выговорить самое страшное: «Ничего не осталось». – Она погибла.

– Боже правый! – Николас согнулся пополам, обхватив колени. Его широкая спина вздымалась от судорожных вздохов, откуда-то изнутри вырвался горестный возглас.

Роуз обняла отца, он зарылся лицом ей в плечо. Сколько они так просидели, девочка не знала. Наконец его всхлипы утихли. Николас вытащил большой платок и вытер нос. Роуз видела, каких усилий ему стоило взять себя в руки и заговорить.

– Тогда с кем же ты живешь?

– С бабушкой.

– В Индианаполисе?

Название этого города, произнесенное устами отца, поразило Роуз.

– Ты знаешь про Индианаполис?

– Да. Город на Среднем Западе в штате Индиана. Розмари говорила, с запада Индиана граничит с Иллинойсом, на востоке – с Огайо, на юге – с Кентукки и на севере – с Мичиганом.

– Вот это да! Географию ты знаешь на отлично.

– Ну, что тут скажешь… Нам с твоей мамой всегда было сложно сориентироваться во времени. К счастью, наши дороги порой пересекались. Но я всегда мечтал знать свое положение в пространстве, на Земле. Я знаю, каких достижений вы добились в своем веке. Полет на Луну и прочее.

– Вообще-то, Па, это произошло уже в прошлом веке.

– Ах, да, в двадцатом… Точно-точно, высадка на Луну! Как там его звали – Нил Армстронг? Твоя мама рассказывала. – Николас Оливер глубоко вздохнул и посмотрел на дочь, на этот раз вбирая взглядом каждую ее черточку, каждую веснушку. – Так как, тебе нравится жить с бабушкой?

Роуз пожала плечами.

– Ну… да. Все хорошо, только…

– Что «только», милая?

Она снова заплакала.

– Понимаешь, я вроде как наполовину сирота. Как было бы хорошо, если бы ты жил со мной!

– С тобой, там? Но это невозможно! Я почти ничего не знаю о вашем времени, вашей культуре. Среди вас я буду выделяться, как бельмо на глазу.

– Не будешь, Па. Посмотри на меня, разве я здесь выделяюсь?

– Нет, как и твоя мама. Правда, у нее был небольшой акцент.

– Па, может, ты хотя бы подумаешь?

– Разумеется, подумаю! Ты же моя дочь, мое единственное дитя. Но что я буду там делать?

– Ювелирные украшения, как и тут.

– И как мне туда попасть? Когда ты возвращаешься, как это происходит?

– Я не могу управлять перемещениями, Па. Это случается само собой. По прихоти времени.

– Да, твоя мама тоже не могла мне этого объяснить.

– Па, скажи мне вот что: между мамиными исчезновениями и появлениями были большие промежутки?

– Нет. В вашем времени, в двадцать первом веке, могли пройти дни, недели, а то и месяцы, но я даже не успевал заметить ее отсутствия, и это самое странное. – Николас наклонился и поднял цветок розы, лежавший подле его ног. – Почти как с этой розой: ее уже нет, она погибла, а аромат еще держится. Я очень долго не ощущал отсутствия Розмари в полной мере. Почувствовал его лишь в последние несколько лет.

– Лет?

– Именно.

– Хм, непонятно… В реальности мама умерла всего несколько месяцев назад.

– Вот как?

– Да. Если можно будет перенестись со мной в будущее, ты это сделаешь?

– Зачем спрашивать? Неужели я откажусь последовать за единственным дорогим мне человеком на всей Земле? Ты – все, что у меня есть. Разумеется, я это сделаю, дитя мое. Я отправлюсь с тобой на край света, в любое место и время. Я готов пересечь океаны, преодолеть любые границы, хоть между столетиями, хоть между Индианой и Кентукки, Огайо или Мичиганом.

Для слуха Роуз эти самые обыкновенные названия штатов прозвучали волшебной песней. Ну а самое главное волшебство было в том, что сейчас она сидела посреди розария со своим родным отцом. Она больше не сирота.

Той же ночью, почти на рассвете, Роуз пробралась в их с Фрэнни комнату и разбудила подругу. Фрэнни хватило одного взгляда, чтобы обо всем догадаться.

– Ты его нашла!

– Да, Фрэнни. Он здесь и пока не собирается уезжать. А еще он сказал, что принцесса Елизавета, по всей вероятности, скоро вернется в Хэтфилд, и тогда он будет еще ближе ко мне. Фрэнни, я хочу, чтобы ты с ним познакомилась. Он замечательный.

Фрэнни испустила счастливый вздох.

– Ах, Роуз, я ужасно за тебя рада. Жаль, что с вами нет твоей мамы, вы могли бы быть такой чудесной семьей. – Произнеся эту фразу, Фрэнни заметила моментальную перемену в лице Роуз.

– Что такое, в чем дело?

– Мама, Фрэнни… Мне пришлось рассказать Па о том, что она умерла.

– Он не знал?

– Нет.

– Но это ведь случилось давно, так? – уточнила Фрэнни с легким беспокойством. Обе девочки почувствовали, что приблизились к тяжелой, возможно даже опасной теме.

– Ну, да… давно. И в то же время нет.

– Как это?

– Фрэнни, я не знаю, как объяснить, но… видишь ли… у меня есть… тайна.

– В самом деле? – едва слышно прошептала Фрэнни и опустила взор, словно избегала смотреть подруге в глаза.