– Я ни на что не надеялся. Я просто делаю то, что считаю нужным.

– На принцип пошел, да? – усмехнулся подполковник. – Что ж, это твое право. Видно, не перерос ты еще юношескую дурость. Я к старости мягковат стал, поэтому уйдешь ты без шума. Позволю написать заявление по собственному желанию.

– Спасибо, Владимир Семенович.

– Что – спасибо? В органы тебе путь закрыт! Заявление напишешь сегодня.

– Все равно спасибо.

– Иди отсюда! Осознаешь когда-нибудь, что натворил, жалеть будешь… Но за свои ошибки надо платить!

Если бы месяц назад кто-то сказал Артуру, что он не будет служить в полиции, это было бы как минимум смешно. И оскорбительно. Он точно знал, к чему двигается по карьерной лестнице, выработал собственную схему и не думал, что что-то может оказаться важнее этого.

И вот теперь, из-за чужого проекта, без какой-либо компенсации, он потерял все. Часть его сознания по-прежнему не могла поверить в это, но в целом Артур не собирался уступать. Он написал заявление со спокойной совестью и без смущения смотрел в глаза коллегам, которые вот-вот должны были стать бывшими.

Он понятия не имел, что будет делать завтра. Но Артур помнил, что выбор этот он сделал сам – и новая свобода окрыляла.

++++++

Игнат знал, что от него сейчас все ожидали подавленного настроения, – и находил это крайне забавным. Он никогда не боялся поражений. Он и поражением это не считал! То, что события пошли не по его плану, даже нравилось ему. Он устал от предсказуемости жизни, и нынешние неудачи воспринимались как вызов.

К тому же это была отличная возможность проверить свою личную систему безопасности. Он крайне редко ошибался, и за последние годы ему ни разу не приходилось отступать. Зато сейчас он видел, как отлично работают все его юридические махинации.

Он был виноват. Он практически не скрывал, что виноват. Но перед законом он был чист.

Ему все еще было немного обидно, что его игра с Ренатом Ювашевым закончилась. Но всякий финал – это лишь повод для нового старта. Игнат не сомневался, что ему удастся придумать и организовать нечто гораздо более грандиозное.

Он уже и не мог вспомнить, когда именно понял, что ему нравится причинять боль. Это было так давно! Но он неизбежно шел к такому с рождения, это было частью его природы. Мир казался серым и скучным… Его не веселили ни игры, ни игрушки – потому что это всего лишь предметы. Они просты, понятны, в них нет ничего чудесного. Другое дело – живые существа. Игнат никак не мог разобраться, как они работают, и это интриговало его.

Сам он не мог сотворить ничего подобного, зато мог разрушить. Его это вполне устраивало. Когда он видел, что в его власти изменить состояние жизни, извлечь из человека крик боли, заставить кровь, что текла внутри, появиться снаружи… тогда он торжествовал. Игнат только в такие моменты и воспринимал себя частью окружающего мира. В его душе, уставшей от черно-белого существования, взрывались фейерверки, когда он видел свое отражение в каплях чужой крови.

Он позабыл начало этого наваждения, зато хорошо помнил день, когда убил. Ему было одиннадцать, его жертве – четыре. Справиться с мальчиком, уступавшим ему в размере в два раза, было до смешного просто. Взял камень, ударил – и череп хрустнул, как одно из тех куриных яиц, что лежали на кухне. Живое существо стало мертвым. Мир изменился резко, принципиально – под властью одного движения. Когда Игнат полностью осознал это, то понял, что никогда не будет прежним. Он не променяет удовольствие от убийства ни на что.

К тому моменту, когда он стал совершеннолетним, на его счету было больше двух десятков жизней. Немногие догадывались о том, что он делает, а те, кто догадывался, помогали ему. Отец, например. Тот отец, что так и не решился публично признать его своим сыном, но все равно любил. Игнат видел, что его действия угнетают родителей, но они были слишком привязаны к нему, чтобы полностью признать его истинную сущность. А со временем он научился маскировать свои преступления так, что и отец ни о чем не догадывался – он решил, что сын исправился.

Мастерство Игната росло. Он пробовал себя в убийствах, изнасилованиях и воровстве так, как другие пробуют себя в разных видах спорта. У него получалось все. Даже без должного опыта и теоретических знаний, он обладал особым талантом – и высоким уровнем интеллекта.

К своему восемнадцатилетию он понял, что нездоров. Игнат даже нашел несколько психиатрических диагнозов, которые ему подходили. Его это абсолютно не волновало, он не воспринимал это как недостаток. Разве он виноват в том, что родился хищником? Разве должен из-за этого опускаться на уровень тупого стада, окружавшего его?

Лишь одно печалило его: даже от преступлений он уставал. Когда он достигал точности исполнения, близкой к идеальной, то терял к действию интерес. Ему постоянно нужно было поднимать планку, ставить себе новые цели, иначе в его душе разрасталась тоска.

Ему было девятнадцать лет, когда в лондонском колледже он познакомился с Дмитрием Якушиным. До этого момента у него не было друзей, только марионетки, которыми он манипулировал. Этот молодой человек был другим, Игнат сразу понял, что они поладят.

Нет, психопатом Дмитрий не был. Его особенность заключалась в отстраненности от людей. Он не стремился уничтожать их, как Игнат, но и родства с ними не чувствовал. Он был свободен от любви и привязанности. В его темном, замкнутом мире существовал только он один, и ему нужно было обеспечить лишь собственный комфорт. Для этого Дмитрий обладал многим: умом, терпением, беспринципностью.

Игнат почти сразу рассказал ему, кто он такой на самом деле. Он чувствовал: это правильно. Он объяснил, как они с Якушиным смогут работать вместе и что из этого выйдет. Придуманная им схема несла бы развлечение ему и доход – его напарнику.

Дмитрий согласился быстро. Его отстраненность от людей порождала нежелание общаться с ними без острой необходимости. Он был готов отдать всю славу Игнату, даже хотел этого, чтобы спокойно в тени наслаждаться благами жизни. Что же до грядущих преступлений, то к ним Якушин относился с привычным безразличием. Если эти люди достаточно глупы, чтобы умереть, значит, они это заслужили.

Закончив колледж, оба вернулись в Россию. В две тысячи третьем была основана «Тридент Юнион», и Дмитрий впервые появился в образе Рената Ювашева. Сначала ему это не нравилось, но позже он свыкся с новой ролью. Это было не то же самое, что действовать под своим именем: называясь Ювашевым, он надевал незримую маску, под которой мог жить другой жизнью, а потом возвращаться в свой привычный мир.

Игнат же в образе Ювашева создавал себе спарринг-партнера для будущих массовых убийств, махинаций и даже промышленных терактов. В принципе, для этого он мог бы завести реальных врагов… Но окружающие его бизнесмены были слишком примитивны. Навредить им, вытеснить их из бизнеса, даже довести до самоубийства – все это было настолько просто, что Игнату становилось неинтересно. Другое дело – Ювашев. Их многолетнее соперничество должно было стать игрой в шахматы, которую один гроссмейстер ведет сам с собой. Игнат, признававший только свой авторитет, был для себя идеальным соперником.