В день перед вручением весенних спортивных наград Такер заехал за мной как раз в то время, когда тени деревьев начали удлиняться. Я подбежала к его внедорожнику так быстро, как только могла, проигнорировав обзор по периметру, чтобы мама не сумела разглядеть, кто за рулем. Над нашими головами парил феникс Ганнибалз-Рест. Я не стала говорить об этом Такеру.

– Мне ничего не нужно брать с собой, верно? – спросила я, проверяя себя. Кеды. Джинсы. Майка в полоску.

– Нет. Рихтер сказал, что знает, как быстро туда забраться. – Такер выехал с подъездной дорожки и взял курс на Лейквью.

– Почему ты до сих пор называешь его Рихтером? Раньше звал Майлзом.

Такер пожал плечами.

– Думаю, привычка. Не знаю, смогу ли когда-нибудь называть его по-другому.

Мы доехали до Лейквью за десять минут. Такер проехал улицу Майлза, а затем еще две – до глухого тупика, куда приходили умирать радуги и единороги. Грузовик Майлза уже стоял у края дороги. Такер припарковался за ним и показал на дом, стоявший немного впереди:

– Вот он.

Когда-то это, вероятно, было хорошее место, но теперь дом весь зарос неухоженным плющом. Задумывался дом красно-белым, но белый облупился и пожелтел, а красный выгорел до бледно-розового.

Мы вышли из машины и увидели Майлза.

– Пока я здесь, он дома не появлялся, – сказал он.

– Сколько у нас времени, как вы считаете? – спросила я.

– Час. – Иван и Ян пообещали задержать Мак Коя в школе по крайней мере до четырех. Этого хватит за глаза.

– Ты уверен, что сможешь забраться в дом? – спросил Такер.

Майлз издал небольшой смешок:

– Бомон, имей хоть немного веры. Я же забрался к тебе, забыл?

Такер закатил глаза:

– Вот и прекрасно. Давай двигай.

Оба они пошли по дорожке. Но тут в поле моего зрения попало что-то ярко-красное за водительским сиденьем такерского внедорожника. Я оглянулась, гадая, не галлюцинация ли это, а потом сообразила – мне знаком этот оттенок красного.

– Стойте!

Мальчики остановились, а я пошла обратно к машине и распахнула заднюю дверцу. Между сиденьями свернулась клубочком Чарли, да так плотно, что я проглядела ее. Она смотрела на меня, ее глаза были большими и испуганными. В кулачке зажат черный король, блестящий от слюны и весь в отметинах от зубов.

– Чарли!

– Прости! – заныла она. – Я думала, вы едете в школу, и мне захотелось посмотреть на нее! Вы никогда не берете меня с собой!

Я потянула себя за волосы.

– Серьезно? Э… Сейчас я не могу отвезти тебя домой.

– Давайте я пойду с вами! – Она попыталась выпрыгнуть из машины. Я засунула ее обратно. Мне не хотелось, чтобы она шастала по дерьмовой части Лейквью-Трейл.

– Где мы? – вопросила она.

– Оставайся здесь. Ты меня слышишь? Не выходи из машины. – Я попыталась пригвоздить ее к месту моим самым выразительным взглядом.

– Никуда. Не. Уходи. С. Этого. Места. Поняла?

Она кивнула, но все еще пыталась разглядеть, что там снаружи. У меня было такое чувство, будто она не поняла ни слова из сказанного мной.

– Что там у вас? – позвал Майлз.

Я погрозила Чарли пальцем и захлопнула дверцу. Она снова уселась на сиденье и скрестила руки на груди, надутая.

– Чарли забралась в машину – решила проветриться. А я этого не заметила. Теперь пусть сидит тише мыши, пока мы здесь.

Майлз и Такер посмотрели друг на друга, но промолчали.

Мы подошли к входной двери дома МакКоя. Я сделала обзор по периметру, специально обратив внимание на внедорожник, дабы удостовериться, что Чарли не вылезла из него. Майлз прошел прямо к козырьку крыльца. Пошарил по нему рукой и достал ключ.

– Откуда ты знал, что он там? – спросил Такер. Майлз пожал плечами:

– Он их наверняка везде распихивает. – Потом отодвинул ногой коврик у двери, и под ним обнаружился еще один ключ. – Видишь? – Он вернул коврик на место, отпер дверь и открыл ее.

Внутри запах затхлости пропитывал все как плохой одеколон. Такер чихнул.

Майлз закрыл за нами дверь.

– Все выглядит так… нормально, – сказал Такер.

Мы прошли мимо лестницы и вошли в столовую, уставленную шкафами.

– Для человека за восемьдесят и на пенсии, – возразила я. Антикварная мебель была понатыкана вплотную друг к дружке – кое-что сломано, кое-что в приличном состоянии. Мне показалось, я усмотрела противогаз времен Второй мировой войны, пристроенный между сломанными весами и консервной жестянкой, но я поспешила схватить Майлза за руку и убедила себя, что мне привиделось.

Мы прошли весь первый этаж дома – от столовой, мимо узкой грязной кухни и до гостиной, устланной ворсистым ковром отвратительной оранжевой расцветки. В жизни не видела ничего подобного. Долю секунды я боролась с искушением оставить МакКою записку, где выразила бы мое глубокое и искреннее изумление перед тем, что он способен выдержать такой ковер в своем доме, для чего необходимо великое мужество.

Мы не увидели ничего необычного, за исключением противогаза и нескольких магнитиков в форме свастик, прикрепленных к холодильнику.

– Я ничего такого не заметила, – сказала я.

– Я тоже, – пожал плечами Такер. – Но есть еще и верхний этаж.

Я повернулась к лестнице и засекла знакомый красный цвет.

– Чарли! – зашипела я, бросаясь за ней. Я же знала, что нельзя ей доверять, что она не будет сидеть в автомобиле. В этом она слишком походила на меня. Она замерла на середине лестницы, оглядываясь назад.

– Я велела тебе оставаться в машине! – шикнула я.

– Но я хочу помочь! – крикнула она, топнув ногой.

– Сейчас же спускайся!

– Нет!

– Карл Великий!

– Ты совсем как мама! – Она понеслась по лестнице наверх. Я – за ней. Майлз и Такер сразу за мной. Я пошире открыла плечом дверь, через которую уже просочилась Чарли.

И застыла на месте.

– Посмотрите на все эти платья! – тихо пропела Чарли.

Комната оказалась настоящим музеем. Платья – бальные, домашние, коктейльные, официальные и даже свадебные были надеты на манекены со светлыми париками. Позади них на стенах висело великое множество фотографий – все одной девушки: Скарлет.

Мне стало плохо. Стены моей комнаты тоже могли превратиться в подобное.

В дальней части комнаты стоял большой деревянный письменный стол, заваленный бумагами и опять же фотографиями – в рамках. На углу красовалась пара серебряных туфель на высоких каблуках.