После взятия русскими Сталинграда и потери всей 6-й армии Паулюса чары воздействия Гитлера на немецкую армию начиная с 1937 года начали рассеиваться. Даже министр пропаганды больше не осмеливался говорить о фюрере как о полководце, военном лидере с признанной репутацией. В армейском Генеральном штабе вспомнили о предостережениях Людвига Бека, высказанных еще в 1937–1938 годах, зазвучала критика, стали формироваться заговоры против жулика, стоящего во главе армии и государства. Гитлер теперь вел жизнь одинокого волка и нередко кричал Геббельсу, что сыт по горло генералами. Он «не мог вообразить ничего лучшего, чем никогда не иметь с ними дела». Все генералы были «вероломными реакционерами», «противниками национал-социализма». Гитлеру был срочно необходим козел отпущения, на которого он мог возложить вину за все свои неудачи и разочарования.

И все же к весне 1943 года потери немцев в России оставались небольшими, особенно в сравнении с потерями Советского Союза – до миллиона убитых и пропавших без вести, в сравнении с 8–9 миллионами человек у русских. Тем не менее русские «восстали из пепла» и были готовы сражаться, правда имея на этом этапе очень небольшое превосходство в боевой силе и технике. Пока рейх потерял на востоке только одну жизненно важную вещь, но эта потеря была смертельной. Как и в Первой мировой войне, потенциально значительно более сильная коалиция врагов рейха выиграла время, жизненно необходимое для использования неотъемлемо присущих ей больших ресурсов. Гитлеровская азартная игра в блицкриг на основе ограниченной военной экономики провалилась так же решительно, как стратегия императорской Германии в 1914–1917 годах.

Особенно заметна аналогия между Первой и Второй мировой войной на Восточном фронте. Только потому, что Западный фронт был главным и решающим в Первой мировой войне, царские армии, плохо оснащенные и имеющие не слишком хороших командиров, смогли выдержать три года отступления до финального краха. Более того, царские войска 1914–1916 годов имели серьезное преимущество в людской силе над центральными державами. С другой стороны, в решающий период 1941–1943 годов советская армия сражалась с войсками стран оси, имея на Восточном фронте численность от 2 до 8 миллионов человек против 4 миллионов человек у Германии и ее союзников.

Короче говоря, из-за огромных потерь 1941–1942 годов и огромной концентрации сил стран оси на востоке в это время Советская Россия не смогла серьезно воспользоваться преимуществом в людской силе над своими противниками. Тем не менее советская армия, ко всеобщему изумлению, выжила и одержала победу на главном (после июня 1941 года) театре военных действий Второй мировой войны. Царская Россия неудачно продемонстрировала две западные характеристики в войне, а именно искреннюю преданность союзникам и совершенно несоответствующую первоначальную военную промышленную базу. Большевистская Россия изменила царские принципы на обратные и выиграла войну с помощью неискренних союзов и постепенно улучшающейся с 1939 до 1945 года военной промышленной базы. Если бы Троцкий не погиб от рук сталинского палача, он не смог бы упрекнуть своего противника в отсутствии реализма, по крайней мере в этом отношении.

Коммунистическая партия под руководством Сталина поддерживала мораль и дисциплину в России, как никогда не сумел бы Николай II. В этом отношении главным основанием большевистского прихода к власти в 1917 году стало более реалистичное понимание коммунистическими лидерами значения войны и насилия, чем проявленное их более консервативными соперниками в России. Советы, рожденные как плод поражения царской России от рук императорской Германии, смело смотрели в лицо проблемам и успешно их решали, причем значительно более серьезные, чем те, с которыми доводилось сталкиваться их предшественникам. В конце концов, сталинский коммунизм был создан именно для преодоления неодолимых проблем ценой больших жертв и великой крови. Именно поэтому нацист левого крыла, доктор Геббельс, в мае 1943 года заявил, что «Советский Союз жив только потому, что он населен русскими, над которыми господствует большевизм, как диктатор». Геббельс теперь отлично понимал, что недомыслие нацистов в преследовании великороссов, как и славянского патриотизма в целом, под ужасным крылом Сталина, уничтожало «единственную возможность рейха довести войну на востоке до удовлетворительного конца».

Если Гитлер пожинал плоды сталинской пораженческой паранойи в 1937–1941 годах, советский диктатор извлек выгоду из последствий глупости Гитлера, его излишней самоуверенности, жесткости и варварства после этого. В 1937–1939 годах Сталин нанес большой ущерб командованию Красной армии и запятнал репутацию Советского Союза как потенциального противника Запада. Не удовлетворившись этим, в 1939–1940 годах Сталин продолжал охранять тыл своего смертельного врага, Гитлера, пока он был занят ликвидацией последних потенциальных союзников России в Западной Европе. Одновременно советский диктатор трудолюбиво захватывал никудышные территории Финляндии и Румынии, неизбежным следствием чего стало приобретение новых смертельных врагов. И наконец, плененный собственными завоеваниями, Сталин выдвинул части Красной армии и военно-воздушных сил слишком далеко вперед на недавно оккупированные и еще не укрепленные территории балтийских государств и Восточной Польши.

Неохотное изменение политики Сталиным в последнюю минуту, после множества предупреждений весной 1941 года, по крайней мере, помогло втянуть немцев в действия на Балканах накануне операции «Барбаросса», а также избавить советский тыл от активной японской угрозы. С другой стороны, якобинское упорство советского диктатора, летом 1941 года настаивавшего на наступательной стратегии без отступлений, настолько обескровило Красную армию, что она лишь летом 1943 года смогла организовать успешное продолжительное наступление против немцев. Конечно, к середине 1943 года неопытность советских вооруженных сил уже была в основном преодолена, а поток американской техники, продовольствия, топлива и средств связи дал армии мобильность, необходимую для освобождения Украины. Более того, как было и с Гитлером в периоды его успеха, когда Сталин в конце концов смог наступать, его разногласия со Ставкой перестали иметь столь катастрофичные результаты. Победа – великолепный катализатор гармонии в Верховном командовании.

Гитлера можно осуждать за то, что он ввязался в 1939 году в нежеланную войну с Западом, хотя, как и в 1914 году, двусмысленности британской политики сначала были сложны для понимания немцев, а потом стало уже слишком поздно. После этого в течение следующих двадцати месяцев большая стратегия Гитлера приняла форму гигантской окружности. В начале осени 1939 года интересы фюрера сконцентрировались на востоке – в Польше. Зимой его внимание переместилось к северу – в Финляндию. Гитлер мудро воздержался от вмешательства в этот грандиозный советский провал. Возможно, он ожидал открытого столкновения русских с Западом в этот особенно мрачный период войны.

Весной 1940 года Гитлер начал успешные наступления на севере Норвегии, а затем на западе – против стран Бенилюкса, Франции, Великобритании. К осени 1940 года он уже обратил свой взор на юго-запад – на Испанию. Далее Гитлер был вынужден прийти на помощь своему слабеющему союзнику – Италии. Немецкая военная помощь в январе – феврале 1941 года была направлена на юг – в Ливию и Сицилию, а весной 1941 года – на Балканы. Только летом 1941 года Гитлер смог вернуться к своей изначальной цели – славянскому востоку. Учитывая политические, стратегические, логистические, климатические и экономические условия, операция «Барбаросса» никак не могла начаться раньше июня 1941 года. Не могла она начаться и существенно позже, сохраняя надежду на успех.