– Катя, я хотел тебе помочь…

Елена взяла со стола почтовый конверт и показала его Кате.

– Узнаете? Вы послали его сами себе, до востребования, на имя Лизы Малышко. Но должна вас разочаровать. – Следователь вынула марки из конверта, подержала их перед собой, словно любуясь, и неожиданно швырнула на пол. – Вы убили Лизу Малышко из-за поддельных марок!

– Что? Не может быть!

– Вот настоящие! – Петелина прихлопнула ладонью конверты, изъятые у Кильпа-Костромина.

Катя метнулась к столу, ее глаза горели от злости. Она потребовала:

– Покажите!

– Заметьте, вы не оспариваете тот факт, что это вы убили подругу. Лишь усомнились в фальшивости марок.

Катя застыла, словно ударилась о невидимую преграду. Сквозь растерянное выражение ее лица прорывалась едва сдерживаемая злоба.

– Я…

– Не трудитесь. Ваш отец рассказал, как вы убили Малышко.

– Ах ты, козел старый! Идиот!

Катя бросилась обратно к дивану и накинулась на Гребенкина. Разъяренная девушка повалила его, безжалостно царапая лысину и лицо. Гребенкин пытался сдержать разбушевавшуюся дочь, а Петелина следила за тем, чтобы видеозапись запечатлела как можно больше косвенных и прямых признаний в убийстве.

Следователь говорила очень быстро:

– Катя, вы заманили Лизу на крышу, чтобы помянуть Стелу Сосеску. Сели на бордюр, выпили коньяка. На вас были перчатки. Опустив бутылку, вы схватили Лизу за лодыжки и опрокинули ее! А ваш отец должен был опознать труп своей мнимой дочери!

– Потому что он кретин!

– Затем вы вернулись в квартиру и прикинулись, будто только что проснулись. Начали красить ногти, чтобы заглушить запах коньяка!

– Крыса! Как ты мог меня заложить? – не на шутку разъярилась девушка.

– Катя…

– Ты бросил меня, когда я была грудным младенцем, и сейчас снова предал!

Елена нажала кнопку звонка. В кабинет вбежали двое конвоиров.

– Разнимите их.

Полицейские оттащили Катю, помогли исцарапанному Гребенкину подняться. Ошарашенный отец попытался объясниться:

– Катя, я не…

Но опровержение Гребенкина не входило в планы следователя. Петелина заглушила мужское бормотание громким приказом:

– Уведите его и окажите помощь! Немедленно! А ее оставьте. Не надо наручников, я справлюсь. Быстрее!

В кабинете остались следователь Петелина и Екатерина Гребенкина. Девушка тяжело дышала и обреченно смотрела на рассыпанные по полу фальшивые марки.

Нервный срыв закончился, определила следователь. Теперь загнанной в угол девушке надо было подсказать выход из тупика. Елена подвела Катю к столу и налила в стакан воды.

– Присядь, выпей воды и успокойся.

Девушка выпила, отдышалась, исподлобья взглянула на следователя.

– Я тебя прекрасно понимаю, Катя, – мягко начала Елена. – Если бы меня родители бросили на произвол судьбы, я бы тоже могла заняться проституцией. А как еще заработать без образования, без жилья?

– Я приехала в Москву, чтобы стать моделью. Пришла в агентство…

– А там сволочь Беспалый. – Петелина назвала кличку сутенера Мануйлова.

– Он гад. Как и все мужики.

– Им от нас нужно только одно.

– Достали! Каждую ночь корячишься, а все деньги уходят на квартиру и сутенеру. Да еще красивый прикид нужен. Старперов без фирменного белья и чулочков не возбудишь.

– Противно. Я бы только и думала о том, как бы избавиться от этой кабалы.

– Вот я и придумала. Когда старый Кильп попросил украсть у генерала конверт с марками, я смекнула, что из-за копеек он мараться не станет. Это был шанс начать новую жизнь! А чтобы меня не искали, я решила исчезнуть.

– Стать Лизой Малышко?

– Тут одно к одному. Лизка решила мне подарок сделать. Нашла моего папашу. А мне он на фиг не нужен! Я ей так и сказала, тебе надо – ты и бери! Она смоталась к нему под моим именем. А потом он в Москву намылился. И я решилась.

– От отчаяния, я понимаю, – поддержала девушку следователь.

– Лизка встретила его возле дома и хотела меня представить. Сюрприз, типа. Я предложила выпить для храбрости, к тому же мы собирались помянуть Стелу.

– Стела сама с крыши упала? – уточнила Петелина, избегая слов «смерть» и «самоубийство».

– Сама. Впечатлительная дуреха была, как и Лизка. Я еще подумала, что Лиза тоже когда-нибудь этим кончит. Ну и…

– Вы сели, выпили, ты наклонилась и…

– Это легко получилось. Я говорю: у меня другой сюрприз. Дернула ее ноги вверх, и Лиза свалилась… Ей не нравилась такая жизнь!

– Конечно, – скрепя сердце, согласилась следователь, облегчая девушке признание.

– Дальше было как вы сказали. Этот маразматик опознал ее как Катю Гребенкину, а я взяла паспорт Лизы. По нашим детским фотографиям фиг нас узнаешь. Мы же тогда не красились и не завивались, пигалицами были. Да и паспорт пора менять. Я собиралась получить новый документ со своей фоткой. – Катя помолчала, а затем спросила: – Что мне теперь будет?

– Ну, есть смягчающие обстоятельства. Сейчас оформим чистосердечное признание. Получишь по минимуму. Судьи у нас в основном женщины. Они учтут твою нелегкую судьбу.

– А марки… Разве они поддельные? Кильп же требовал, чтобы я их ему принесла. А потом искал меня.

– Тармо Кильп уже арестован.

– Да?

– Он мошенник. Расплачивался редкими марками за ворованные квартиры. Два раза дал настоящие, а на третий, когда очередь дошла до самых дорогих экземпляров, подсунул копии, которые ему изготовили в Китае. Хотел обмануть генерала, но при сбыте фальшивка обнаружилась бы. А у генерала сын, как бандит отмороженный. Если бы он нашел Кильпа, тому бы не поздоровилось. И мошенник разработал план. Ты должна была принести ему марки в бар, и они бы «случайно» сгорели. При свидетелях. Кильп представил бы дело так, будто ты по собственной инициативе украла марки и хотела их продать.

– Сука последняя! Как и все мужики.

– Он получит свое. Пиши признание. Я подумаю, что можно для тебя сделать.

69

Оставшись в кабинете в одиночестве, Елена Петелина вернулась к протоколу допроса Тармо Кильпа. Прежнее имя «эстонца» – Александр Костромин – в документе не фигурировало. Это было главным условием откровенности опытного мошенника. Петелина не прогадала. Следователя продолжала будоражить шокирующая новость, которую ей поведал мошенник.

В девяносто пятом Сашка Кострома, облапошивший криминального авторитета Боярина, бежал из Петербурга в Таллинн. Он фиктивно женился, сменил имя и через несколько лет получил официальный паспорт гражданина Эстонии. С две тысячи десятого Кильп стал наведываться в Москву. Здесь крутились большие деньги и найти применение своему таланту мошеннику не составило труда. Он постарел, изменил имидж и был уверен, что его не узнают. Памятуя о крутых нравах «обиженных клиентов», Кильп арендовал на длительный срок две смежные квартиры и устроил между ними скрытый проход. Однажды это пригодилось.