В стрессовой ситуации в крови человека повышается уровень кортизола – гормона надпочечной железы. Считается, что он приводит к таким изменениям в теле, как повышение кровяного давления и быстрый прилив энергии. Концентрация кортизола в крови или слюне позволяет с высокой точностью судить о том, в какой степени человек подвержен стрессу в настоящий момент. При измерении того, насколько чутко реагирует человек на стресс, психологи используют тест, в рамках которого просят испытуемого выполнять некие математические расчеты вслух как можно быстрее и точнее. Например, многократно вычитать число 47 начиная с числа 1934. В большинстве случаев такой тест вызывает у людей резкое повышение концентрации кортизола в крови и слюне. Но есть способ не допустить этого скачка в подобных обстоятельствах. Для этого достаточно всего несколько недель позаниматься IBMT{233}.

Интегративная подготовка тела и ума приводит также к изменениям способности к самоконтролю в ситуациях, когда не нужно фокусироваться на чем-то конкретном. Заглянув в мозг курильщиков, отдыхающих после занятия медитацией, исследователи обнаружили повышенную активность в таких областях мозга, как передняя поясная кора, где происходит организация самоконтроля. Иными словами, медитативные тренинги помогают довести самоконтроль до автоматизма. Поэтому занятия медитацией – настоящая находка для курильщика, который пытается бросить, ведь они помогают ему научиться управлять своими порывами и не поддаваться искушению затянуться сигаретой.

Техники медитации, подобные IBMT, которые сочетают в себе тренинг и для ума, и для тела, похоже, действительно дают многое. Если от шести до двенадцати занятий медитацией достаточно, чтобы изменить мозг и улучшить свои показатели на спортивной площадке, в классной комнате или зале заседаний совета директоров, то, возможно, нам всем стоит задуматься и внести кое-какие поправки в свои планы на уик-энд. В конце концов, на это уйдет меньше времени, чем на просмотр четырех футбольных матчей или покраску стен спальной комнаты.

Каждый вторник в продолжение последних шести месяцев я беру уроки игры на скрипке. Вообще-то это выглядит довольно смешно. Я прихожу на занятие в 15.30, как раз в тот момент, когда из зала выходит пятилетний ребенок со своей мамой. А уходя, в дверях встречаюсь с другим пятилетним малышом с родителем на буксире. В глазах взрослых я постоянно читала вопрос: где же ребенок? Все это длилось до тех пор, пока они не увидели меня с инструментом в руке. Только тогда они поняли, что уроки беру я сама. В детстве я играла на скрипке – примерно с восьми и до одиннадцати лет. Но затем, когда пошла в колледж и у меня появились другие приоритеты в жизни, бросила. Теперь, когда мне уже тридцать с хвостиком, я снова вернулась к занятиям музыкой и пытаюсь восстановить в памяти позиции пальцев, позу и все те важные моменты, которым в детстве не придавала особого значения: тогда они получались сами собой.

Первые несколько месяцев занятий приносили мне одни огорчения. Я приходила на урок, горя желанием добиться большего прогресса в исполнении этюдов: мне очень хотелось побыстрее перейти от простых гамм к менуэтам Баха. Но особого прогресса я не демонстрировала. Нередко весь урок уходил на то, чтобы освоить только одну позу или положение пальцев на смычке. Я уже начала терять терпение. Именно тогда мой преподаватель Дженни объяснила мне, что сначала она должна научить мое тело держать правильно позицию и лишь затем можно переходить к преподаванию собственно музыки. Такой телоцентричный подход показался мне вполне разумным, особенно в свете последних исследований об эффекте от занятий медитативными практиками вроде IBMT. Тренируя свое тело, я развивала в себе способность к самоконтролю и балансу, так необходимым для исполнения серьезных музыкальных произведений. Мы редко задумываемся о том, как достигается хороший исполнительский уровень и во что он обходится телу. Дженни же знала: если она научит меня держать тело правильно, мне станет намного проще понимать музыку.

Приучая свое тело к нужным движениям, я тем самым высвобождала префронтальную кору, а соответственно, и оперативную память, для того чтобы иметь возможность играть сонаты и концерты на максимально высоком для себя уровне мастерства. То же самое происходит и тогда, когда учишься езде на велосипеде. Сначала приходится задействовать много ресурсов рабочей памяти и сознания на то, чтобы контролировать положение тела. Но со временем движения становятся привычными и начинаешь выполнять их автоматически. Только тогда можно уже перевести освободившиеся мыслительные «мощности» на что-то другое, например на изучение теории музыки или интерпретацию музыкальных произведений.

Обучение тела принятию нужной формы как первый шаг обучения игре на скрипке производит огромный эффект, особенно для маленьких детей, поскольку их когнитивные способности развиваются только с возрастом. У детей объем рабочей памяти меньше, чем у взрослых, поэтому, когда они избавляются от необходимости думать о технике игры, у них появляется возможность использовать все ресурсы сознания для интерпретации музыки. Однако префронтальный кортекс достигает полной зрелости лишь к 25 годам. Поэтому в раннем возрасте вносить весомый вклад в накопление знаний приходится другим отделам мозга, таким как сенсомоторная кора полушарий{234}. Когда ребенок, особенно если он еще совсем маленький, первым делом осваивает моторные аспекты игры на музыкальном инструменте, то те области головного мозга, которые контролируют движения, высвобождаются и могут быть привлечены к обработке информации и ее закреплению в памяти.

Великие скрипачи извлекают из своих инструментов удивительно красивые звуки, и в этом деле не последнюю роль играет их тело. Даже Ицхак Перлман, который в возрасте четырех лет переболел полиомиелитом, а потому играет сидя, во время выступлений двигает телом плавно и гармонично. Значение тела для усиления выразительности игры на музыкальном инструменте трудно переоценить. В том числе и по этой причине в музыкальных школах детей с самого начала занятий учат контролировать свое тело. Возьмите, к примеру, методику Александера, которую преподаватели музыки считают своеобразной «памяткой пользователя или инструкцией по эксплуатации, помогающей ученикам избавиться от навязанных привычек и восстановить свою естественную позу и координацию движений»{235}. Автор этой методики стимуляции взаимодействия между разумом и телом, обессмертившей его имя, – Фредерик Матиас Александер. Он родился на австралийском острове Тасмания в 1869 году. В возрасте тридцати лет эмигрировал в Англию, где и прожил свою жизнь, работая актером. Однажды его актерская карьера чуть было не оборвалась, так и не начавшись. Возможно, из-за стресса у него появились необъяснимые симптомы ларингита, и он начал терять голос. В поисках исцеления Александер обошел нескольких врачей, но никакое лечение облегчения не приносило. Проблема решилась совершенно неожиданным образом. Однажды Александер решил репетировать перед зеркалом и заметил нечто необычное: каждый раз, когда он готовился произнести свои реплики, мышцы его шеи напрягались, голова откидывалась назад и он начинал втягивать воздух ртом. Говорить, выдерживая такую позу, было очень неудобно, и актер подумал, что, возможно, он теряет голос именно из-за нее. Александер начал внимательно следить за движениями своего тела и постепенно приучил себя расслаблять мышцы шеи и не запрокидывать голову. И – вуаля! Приступы ларингита прошли сами собой. Воодушевленный своим открытием и новым чувством движения, Александер начал передавать свою методику, названную позже его именем, другим людям. Как отмечал Александер: «Человек переводит все усилия – и физические, и умственные, и духовные – в мышечное напряжение»{236}. Когда он привыкает дышать правильно и держать свое тело естественно, эта непринужденность сказывается и на его мышлении.