завернул в виноградные и инжирные листья столько же кругов сулугуни и положил в хурджин. Позавтракал. Потом он запряг быков, разбудил Мимино и сказал ей, что едет в Хергу на рынок и везет продавать вино и сыр. И, мол, если не вернется в тот же день, пусть она не пугается.

И Вилли уехал. Уехал и пропал. Прошел год, два, три. А он не появляется и не появляется. Поговаривали, что видели его то в Тбилиси, то в Одессе, то в Ташкенте. Правду узнать было нельзя. Мимино получила анонимное письмо, в котором писали, что Вилли с матерью арестованы за воровство, их сослали далеко на север и пусть она их не ждет.

…Когда Джиноридзе переселились в Итхвиси, Мимино тоже туда уехала. Ростом хотел остаться в Хемагали, но Мимино не допустила этого. Она полюбила Ростома, как родного отца, и как бы она оставила его одного…

— Вилли не появлялся?

— Да пропади он пропадом! Скрывается где-то!

— И не писал ничего?

— Нет, ничего. Зов крови заставил его идти по материнским стопам. Мне Мимино жалко. Говорю ей, чтобы она выходила замуж, но она не хочет. Даже клятву с меня взяла, чтобы я больше о замужестве слова не говорил. Вот я и молчу. Так за нее душа болит…

— Мимино чем занимается?

— Секретарша в сельсовете.

— А твоя внучка как?

— Тинико-то? Уже большая. Школу кончила. Потом училась на каких-то курсах в Херге и вот теперь счетоводом в магазине работает.

— Как ты? Здесь уже привык, Ростом?

— Привык? Да вот пять лет живу здесь, а все Хемагали во сне вижу. То я на Сатевеле, то на кладбище, то на мельнице. Здешние-то сны ни разу не приснились.

Пауза.

— Да, снятся мне хемагальские сны, — убежденно сказал Ростом и вздохнул. — А почему ты о себе не рассказываешь? Откуда ты? Какими судьбами?

— Александре болен.

— Чапичадзе?

— Да в Хемагали теперь только один Александре, — недовольно отчеканил Гуласпир. — Александре Чапичадзе.

— А говорили, что Резо забрал его в Тбилиси?

— Сбежал он оттуда!

— Бедный!

— Сыну не жалко его и… Лекарство должен был для него купить. Вроде казалось, что Итхвиси ближе, чем Херга, но ошибся, — словно упрекая самого себя, сказал Гуласпир. Чиркнув спичкой, он закурил сигарету и встал.

Встал и Ростом. Отвязав от столба уздечку, он погладил лошадь по лбу.

— Пошли! — сказал Ростом и громко позвал Тинико.

Из магазина вышла Тина.

— Закрой, внученька, магазин и пойдем домой. У нас гость.

— Гость? — рассмеялась Тина и улыбнулась Гуласпиру.

— Я не могу пойти к тебе, Ростом, — решительно сказал Гуласпир.

— Ты что говоришь, Гуласпир? В кои-то веки приехал в Итхвиси и не хочешь увидеть мой дом? Такой длинный путь прошел, устал ведь! Переночуй у меня, а завтра уж с божьей помощью поедешь обратно…

— Нет, Ростом, я должен сегодня же принести Александре лекарство.

— Он один лежит дома?

— Один, — солгал Гуласпир.

— Значит, правильно говорили, что Резо его взял в Тбилиси? И он сбежал? Жалко его, беспризорного!

— Ну, а что Резо может сделать, а? Ему, что ли, засесть в Хемагали? Взял его в Тбилиси, а он — бежать оттуда?.. Что Ревазу делать? Конечно, жалко старого!

Гуласпир упрямился, и Ростом уступил.

— Да! Ну, если тебя ждут… А то испугаются… Хоть в столовой перекусим, — просительно сказал Ростом.

— Я позавтракал, пока мне в аптеке готовили лекарство, — опять солгал Гуласпир и взял из рук Ростома уздечку.

— Я провожу тебя немного.

Медленно, очень медленно идут Ростом с Гуласпиром. Пройдя шагов десять, Ростом остановился. Словно хочет что-то вспомнить и не может.

— Фу ты черт, хотел что-то сказать, — начал Ростом и прикрыл глаза.

Гуласпир тоже остановился и посмотрел на Ростома, но тот так ничего и не вспомнил.

— О-хо-хо, забыл.

— Ну, теперь я с тобой распрощаюсь.

— Я еще немного провожу.

И идут они потихоньку, очень медленным шагом идут. Через десять шагов Ростом опять остановился.

— Нет, это нехорошо, что ты так…

— В другой раз приеду.

— Не приедешь! В другой раз не приедешь! Это болезнь Александре привела тебя сюда… Черт побери, если бы у тебя в кармане сейчас не лежало лекарство, я бы ни за что не отпустил тебя! Да, не отпустил бы, и все!

Медленно, совсем медленно идут старики, но у Ростома шаг становится все тяжелее.

— Теперь попрощаемся, — сказал Гуласпир и положил руку Ростому на плечо…

— Ну что ж, иди, — покорно сказал Ростом. — Все как во сне, черт побери! Значит, уходишь! Иди. Обидно, черт возьми!

Гуласпир сел на лошадь, пришпорил ее, и она пошла рысью.

Ростом сошел с дороги. В траве он увидел пень и сел на него. Посмотрев на дорогу, он уже не увидел Гуласпира.

— Да, все было как во сне, черт побери! — сказал Ростом и закрыл глаза, думая, что, может быть, сон вернется.

Опять откуда-то взялись эти треклятые слезы, и сердце защемило у Гуласпира. Он с трудом удерживает в руке кнут, и эта итхвисская ровная дорога видится ему как в тумане. Солнце скрылось, и на землю опустился плотный, как облако, туман. Гуласпиру стало трудно дышать, он расстегнул воротничок и почувствовал облегчение. Чуть привстав на стременах, он стегнул лошадь, и она вынесла его на подъем.

…Ворота ему открыли маленькая Екатерина и Коки.

На веранде, попыхивая трубкой, сидел Александре Чапичадзе.

Гуласпир подъехал к веранде и спешился.

Коки взял у него уздечку. Он хорошо знает, что нельзя оставлять на месте потную лошадь, и провел ее несколько раз туда-сюда по двору.

— Разреши ему сесть на лошадь. Не видишь разве, какими глазами он на тебя смотрит? — крикнул с веранды Александре.

Гуласпир посадил Коки на лошадь и дал ему кнут.

— Ты езжай в поле, и пусть она там немного пощиплет траву.

Гуласпир поднялся на веранду и протянул Александре сверток с сигаретами.

— Табака на рынке не было? — недовольно спросил Александре и положил сигареты на стол.

— Еще чего захотел! — громко сказал Гуласпир. — Сначала выполните план заготовки табака, а потом, дорогой Александре, разрешим и продавать его…

— Как будто из-под полы не продают?

— Продают. Покупайте на здоровье! — еще громче сказал Гуласпир. — Нашарив в кармане спички, он закурил. Что, сигареты плохие, что ли?

— Привычка. Разве в городе перевелись парикмахеры? — пошутил Александре, глядя на заросшее лицо Гуласпира.

На веранду поднялась маленькая Екатерина.

— Ты какой дорогой ехал, что не встретил Эку? — спросил Александре, усаживая маленькую Екатерину рядом с собой.

— Эка была в городе? — удивился Гуласпир и отвел в сторону взгляд.

— Она только-только вернулась.

— Ну, так если она меня опередила,