— Вы уверены, что это тот самый камень?

На этот раз голос ее не был музыкальным. Наоборот, он показался Полковнику скрипучим, как несмазанная дверь.

— Да, — ответил Полковник твердо, но в тот самый момент, когда он произнес это короткое слово, сомнения шевельнулись в его душе. А вместе с сомнениями в душе шевельнулся страх. Он знал, что эта женщина не прощает ошибок.

— Я не чувствую… Я ничего не чувствую… — пробормотала женщина и положила камень на предметный столик микроскопа. Прильнув к окулярам, она долго рассматривала камень.

Наконец она оторвалась от прибора, повернулась к Полковнику. Теперь лицо ее было непроницаемо, по нему невозможно было понять, что она думает, что чувствует.

— Вы знаете, Полковник, чего я действительно не люблю? Чего я просто не выношу?

Полковник не отвечал. Он знал, что ответа от него и не ждут.

И женщина сама ответила на свой вопрос:

— Больше всего я не люблю, когда из меня делают дуру. Пытаются сделать меня дурой.

— Но, Елена Юрьевна, я никогда… мне никогда и в голову бы не пришло…

— Полковник! — перебила его женщина. — Разве я разрешила вам говорить?

Она помолчала несколько секунд, пристально разглядывая Полковника, как будто он был неизвестным ей насекомым, потом бросила ему под ноги камень:

— Что вы мне принесли?

— Как… разве это не тот камень?.. — лепетал Полковник и сам чувствовал, как жалко и нелепо выглядит он в эти секунды. — Елена Юрьевна, я не виноват… Дайте мне второй шанс…

Проговорив эти слова, Полковник вспомнил, как в этой же комнате произносил их другой человек. И чем это кончилось…

Елена Юрьевна не удостоила его ответом, только недовольно поморщилась и хлопнула в ладоши.

Дверь открылась, и в комнату вошла девушка в скромном темном платье.

— Лиза, душа моя, — проговорила хозяйка прежним мелодичным голосом, — проводи, пожалуйста, Полковника. Он уже уходит.

Полковник хотел было возразить, хотел сказать, что сам найдет дорогу — но вспомнил тот, прежний день в этой комнате и того человека, который стоял здесь с таким же, как у него сейчас, растерянным лицом. Вспомнил и промолчал.

— Пойдемте, Полковник! — Лиза открыла перед ним дверь и чуть посторонилась. Собака встала, чуть заметно оскалила клыки — видимо, она хотела внести свою лепту в ритуал.

Полковник тяжело вздохнул и вышел за дверь.

— Идите вперед! — проговорила Лиза, закрывая за собой дверь. — Идите вперед, и без фокусов!

Полковник замешкался, взглянул на девушку — и увидел пистолет в ее руке. Черный «Глок» с навинченным на ствол глушителем, оружие профессионалов. И ее взгляд, холодный и спокойный, и весь ее облик выдавали в «горничной» профессионала высшего класса.

Полковник и сам был профессионалом, но сейчас все козыри были на руках у Лизы. Ему оставалось только повиноваться.

Он пошел вперед по узкой галерее, которая упиралась в очередную дверь. Полковник не сомневался, что там, за этой дверью, его ждет смерть. Или даже раньше… может быть, она убьет его на полпути…

Он вспомнил, как в прошлый его визит убили другого человека, кажется, майора. Тогда негромкий крик донесся из-за двери через несколько секунд после того, как эта дверь закрылась за Лизой. Значит, у него совсем мало времени…

Справа от него стояла кадка с каким-то большим комнатным растением — пальма или фикус, Полковник в этом не разбирался. За этим растением Полковник увидел большое окно, выходящее во двор, а там, под окном — его джип… Его бронированный джип, его надежная, безопасная машина… если бы он добрался до него, у него был бы шанс…

Полковник чуть замедлил шаги.

— Вперед! — раздраженно проговорила Лиза. — Я сказала — без фокусов!

Полковник споткнулся, качнулся в сторону, толкнул кадку с фикусом (или это пальма?), разлапистое растение начало падать, задев Лизу широкими листьями по лицу, девушка чертыхнулась, попятилась, выстрелила, раздался негромкий хлопок, но Полковник поднырнул под выстрел, пуля прошла мимо, ударив в окно. Брызнули стекла, Полковник нырнул в разбитое окно, в полете сгруппировался, развернулся, как падающая кошка, встал на ноги и тут же, метнувшись в сторону из-под нового выстрела, упал на бок, перекатился в мертвую зону, вытаскивая из кармана брелок, нажал кнопку сигнализации, подкатился к своему джипу. Дверца послушно распахнулась, Полковник бросил тело на переднее сиденье и захлопнул дверцу.

По обшивке машины один за другим ударили несколько выстрелов, но он уже ничего не боялся. Броня джипа выдержит не только выстрелы из «Глока», но очередь из «калашникова».

Полковник облегченно вздохнул, расправил плечи, откинулся на спинку сиденья.

Он спасен. Джип легко пробьет ворота, а там — свобода и жизнь… Он сменит имя, документы, улетит на другой конец света…

Откинувшись на спинку, полковник почувствовал чуть заметный укол. Он сперва не придал этому значения, но вдруг руки и ноги перестали его слушаться, на него начал накатывать ужасный холод.

Полковник потянулся к рулевой колонке… но рука бессильно упала.

Холод, могильный холод охватил все тело Полковника, в глазах начало темнеть…

Он поднял глаза и увидел в одном из окон дома лицо Елены Юрьевны. Женщина смотрела на него с холодным любопытством, как на одну из своих бабочек. Точнее — как на куколку, которая должна претерпеть волшебную метаморфозу, имя которой — смерть…

— Звали? — Агния вошла в кабинет Бармаглота, закрыла за собой дверь.

— Звал. — Бармаглот поднял на нее взгляд. — Поедешь… поедете сейчас со мной. У меня встреча с одним важным человеком. Важная сделка.

— А я тут при чем? — сухо осведомилась Агния.

— Ты? Ты мне понадобишься.

— И для чего же? Что я должна буду делать?

— Помалкивать! Сидеть и помалкивать!

— Не поняла. Зачем тогда я вам нужна? Для мебели, что ли?

— Я тебя взял на работу? Взял. Так что ты будешь делать то, что я тебе скажу. В данном случае — сидеть и молчать. С умным видом. В разговор не вступать. Поняла?

— Поняла, — неохотно проговорила Агния.

В конце концов, Бармаглот прав. Он взял ее на работу, когда все другие отказывались, заплатил аванс… Деньги нужно отрабатывать, задавая как можно меньше вопросов. Она знала, на что шла.

— Когда едем? — уточнила Агния.

— Прямо сейчас. — Бармаглот поднялся из-за стола и добавил: — Запомни, твое дело — молчать! Молчать, что бы ни случилось!

Через полчаса они вошли в тихий семейный ресторан на набережной Фонтанки.

— Нас ждут, — бросил Бармаглот метрдотелю.

— Так точно, — ответил тот и повесил на дверь табличку «Закрыто».