— Вывих. Ерунда, вправили: держу в фиксаторе на всякий случай.

Прислушиваясь к плеску воды за портьерой, молодой человек рассказал об их

путешествии в Зорхатам. Им повезло не так, как Марине и Тавелю, хотя смерч отнес их на более дальнюю дистанцию, и это обстоятельство существенно сократило путь. «Приземлились» Велирин и Готтар по отдельности, причем барон при падении повредил руку и получил легкое сотрясение мозга. Как только в голове прояснилось, он побрел на поиски спутников, ругая лицензированного мага последними словами. К вечеру наткнулся на мешок Велирин. Ночью розыск становился бессмысленным, так что Готтар развел костер и остался на месте.

К этому-то огоньку и вышла принцесса. Плохо ориентируясь в незнакомой местности, она целый день ходила по кругу, и уже отчаялась, как вдруг между деревьями увидела свет. Марина предположила, что именно в этом лесу блуждал и король Пушехвост.

По словам Готтара, его невеста очень переживала. Она все время говорила, что притягивает несчастья и приносит беды тем, кто ее окружает. Никакие уговоры и доводы разума не действовали. Они двинулись дальше, не теряя надежды встретить своих попутчиков. Мешок с провизией так и не нашелся, благо Готтар не потерял арбалет, и ему удалось дважды подстрелить зазевавшихся птиц. Впрочем, обычно энергичная и неунывающая, принцесса впала в апатию, и заставить ее принять пищу было делом почти не реальным.

Потом они добрались до Степного Дома. Оба почти ничего не знали о маленьком народце, кроме того, что написано в справочниках по географии, поэтому были несказанно удивлены, когда их окружила целая орда говорящих хомяков гигантских размеров. Приняли гостей не так тепло, как впоследствии спасителей монарха, но, по крайней мере, отнеслись с участием и не выгнали. Вдобавок у барона стянули дорогие золотые часы, да так ловко, что пропажу он обнаружил уже на почтовой станции. Однако взамен сердобольные ушени так нагрузили их едой, что унести не представлялось возможным.

По прибытии в Зорхатам они узнали следующее: заканчивался торговый сезон, и через несколько дней все караваны должны были покинуть город. Тем не менее, Велирин и Готтар решили ждать спутников до последнего момента. И дождались!

Марина тоже поведала о своих приключениях, не забыв передать извинения пушеней (про часы она: конечно, ничего не знала), и даже показала пожалованный орден. Она закончила рассказ как раз к появлению принцессы, так что пришлось повторить все снова, пока спускались в зал и устраивались за столиком. Барон не пошел с ними из принципа, отправившись в город, «дабы поесть по-человечески». Девушек отсутствие мясной пищи мало трогало, поэтому они с удовольствием отдали должное творожникам, салату, варенью и — всласть поболтали.

— Бедняга Тавель, — подытожила Велирин, — надеюсь, он поправится. Как хочешь, но я все равно чувствую себя виноватой. Не надо было брать его с собой. Возраст…

— Пушени поставят его на ноги, я уверена..

Марина не успела закончить фразу. В зал ворвался запыхавшийся барон, напугав до полусмерти трактирщика, который опять шустро шмыгнул за стойку.

— Дамы, живее! Бросайте свою травяную пищу!

Сбивчиво Готтар растолковал, что завтра — последняя возможность уехать, так как в городе остался единственный караван, принадлежавший некоему Тасхоне.

Трое друзей немедленно собрали вещи и щедро расплатились по счету. Хозяин на радостях подал им идею, где закупить необходимую для похода амуницию. В крохотной лавочке его брата, где ж еще!

Не тратя время на поиски других лавок, путешественники приобрели нужные им вещи (поездка по жаркой пустоши требовала принципиально других одежд и обуви) и спросили дорогу к дому Тасхоны. Следовать инструкциям оказалось невероятно сложным делом: лабиринт улочек Зорхатама сдавать позиции не хотел. Проблуждав почти час, пришлось вернуться на рыночную площадь и начать все с начала.

Площадь напоминала собой птичий базар, где стоял шум, гам, и, на первый взгляд, полнейшая неразбериха. Здесь изъяснялись знаками, как на бирже, поскольку расслышать друг друга было почти невозможно. Речь была умеренно разноязыкой, и, прислушавшись, реально было разобрать отдельные слова и даже фразы. Самые разные запахи — от тонких благовоний из далеких стран до лошадиного навоза, — щекотали ноздри. Здесь продавали, покупали, меняли, воровали, отчаянно торговались и наперебой хвалили свой товар. Толпа пестрела разными одеждами, звенела монетами в карманах и кошельках. Порой кто-то хватался за оружие, уличив продавца в мошенничестве или поймав щипача. Беспорядки на корню пресекались городской стражей, которая действовала с быстротой и

профессионализмом.

На деревянном помосте, вокруг которого кипел людской водоворот, топталось какое-то черное чудище, и его короткая, цвета воронова крыла, шерсть, топорщилась и искрила на солнце. Прищурившись, Марина разглядела животное — собаку величиной с лошадь. Огромная псина зевнула, обнажив внушительные белоснежные клыки, и толпа восхищенно и одобрительно загудела.

— Кто это?! — Крикнула девушка в ухо барону, но тот и сам не знал.

За него смог ответить белобрысый и веснушчатый парень в кожаной безрукавке и потертых штанах, подпоясанных кушаком, на котором красовались ножны с ужасающего вида кинжалом.

— Айяк! — Проорал он. — Песчаная гончая! Обходится без воды неделю, сутки бежит без отдыха! А стоит, сволочь такая, больше, чем двадцать имперских скакунов! Не всякому по карману!

Также, криком и жестами, троица объяснилась с парнем, и тот согласился проводить их к дому Тасхоны. Не бесплатно, естественно… Оказалось, они прошли мимо этого дома совсем недавно, попросту не заметив. Там вышла задержка: к купцу выстроилась очередь просителей, должников, торговых агентов… К вечеру очередь иссякла, так что Тасхона принял чужестранцев почти ночью. А что там происходило, вы уже знаете.

Расставшись с Тха-Джаром, путники вернулись в гостиницу, где их комнаты пока не успели сдать. А на рассвете они уже были у дома купца. Торгаш скупо поздоровался, простившись с надеждой на то, что неблагонадежные клиенты проспят и не явятся вовремя. Минутой позже прибыл и их вчерашний поручитель.

Пустошь Зорхат ждала.

Погоня

Марина была уверена, что по пескам принято путешествовать на верблюдах. Сей факт ее совсем не прельщал, потому что верблюды внушали страх гораздо больший, чем некогда лошади. Но тут она ошиблась.

Во-первых, сама пустошь была какой-то странной: участки каменистых пространств перемежались с унылыми песчаными равнинами и дюнами. Караван лавировал между ними подчиняясь неведомой карте, причем в песках нельзя было отдаляться ни на шаг от тропы. Под ровной золотистой поверхностью скрывались зловещие зыбучие ловушки.

Во-вторых, транспортным средством оказались приземистые лошадки, у которых под мохнатой шерстью просвечивала мелкая чешуя. Скворцова решила, что эти существа — гибрид, порожденный радиацией, планетарными катастрофами или же генетическими происками твинатов. Тем не менее, лошадки отлично переносили зной и шли бодрячком, переходя на рысь на каменистых тропах. Сами, безо всякого понукания. И вели себя очень покладисто, как будто изнурительный маршрут был для них легкой прогулкой.