Ну и потом, а как же бедняга Макс? Мать бросила его, когда он был еще совсем малышом. Таким маленьким, что и не помнил ее. Что-то вроде того, что случилось с Мэдди. Она совсем не помнила нашу маму. А я, наоборот, помнила все. Каждую проклятущую деталь. И чем больше я об этом думала, тем больше злилась. Как она осмелилась так вот бросить Макса? Сбежать в Вегас, родить меня, выйти за папу, родить Мэдди и потом опять повторить этот фокус с исчезновением, но уже с нами? Что в ее детях давало ей возможность бежать с подобной легкостью?

Я оглянулась на Мэдди, смеющуюся над какой-то шуткой Макса и держащую Мэтта за руку. Свет в ее глазах, блестевших весельем, был просто неземным и мог покорить любого. Ее улыбка – боже, я не была поэтом, но, кажется, могла выдать несколько шекспировских сонетов о том, как один взгляд на эту улыбку исправил бы самое мрачное настроение. Ни за что на свете я не предала бы любовь и доверие Мэдди. Но наша мать сделала это не с одним, а с тремя детьми. И хуже того, она совершила нечто еще более непростительное, не рассказав нам друг о друге. Максу было тридцать. Мне – двадцать пять, а Мэдди – двадцать. Больше двух десятилетий братской любви и дружбы, которых нам уже не вернуть.

Сидя там, я думала обо всех праздниках, днях рождения, выпускных и семейных торжествах, которые мы пропустили, и чувствовала, как во мне зарождается жгучая ярость. Злобный, когтистый, рычащий монстр в глубине моего желудка рвался на волю и жаждал возмездия. Требовались все мои силы, чтобы не поддаться ему. Мерил Колгров-Сандерс, моя мать, совершила самые худшие грехи, доступные женщине.

Разбила сердца двух мужчин, своим бегством лишив их веры в любовь.

Бросила трех своих детей.

Лишила своих детей братской и сестринской любви.

Глядя на то, как общались Мэдди и Макс, думая обо всех тех случаях, когда мать должна была поддержать нас, я ощущала, как монстр внутри меня ревет и щелкает зубами, готовый драться и рвать на куски. Сейчас даже сильнее, чем прежде, я хотела отыскать свою мать. По сути, мне это было необходимо. На сей раз ей придется ответить за свои поступки, если не по отношению к сломленным ею мужчинам, то по отношению к собственным детям. Мне уже не было жаль ее. Мне было жаль себя, Мэдди и Максвелла. Трех брошенных ею детей.

За прошедшие годы я часто задумывалась о том, почему она ушла. Что такого плохого сделала я? Что могла сделать маленькая милая Мэдди? Что должен был сделать папа, чтобы она ушла от нас? Но теперь, когда я узнала, что она бросила и Джексона с Максвеллом, глубокая ненависть охватила каждый нерв и каждую клеточку моего тела.

– Миа, очнись, – сказала Мэдс, протягивая мне холодное пиво. – У нас тост.

– За что пьем? – спросил Макс.

Наши взгляды пересеклись над столом. Его глаза были одновременно веселыми и грустными, и я подумала, что, наверное, выглядела точно так же последние пятнадцать лет.

– Нет ничего важней настоящего. Вот почему мы зовем его даром, – сказала я, и каждый поднял свой бокал с пивом.

– Я выпью за это, – сказал Макс, но его слова были омрачены чувствами, присутствие которых заметили лишь мы с Синди.

– За будущее – пусть будет таким же прекрасным, как настоящее! – радостно воскликнула Мэдди.

– За будущее.

«Пусть оно будет таким, о каком мы всегда мечтали».

Черт возьми! Я уже в пятый раз пыталась дозвониться Уэсу. Ничего, кроме автоответчика. К сожалению, в тот же день, когда я узнала, что Максвелл мой брат, Уэс прислал сообщение, что вылетает к месту съемок. На сей раз это было где-то глубоко в сердце Азии. Похоже, актер, занятый в съемках, угодил в нешуточную аварию, а это означало, что ему требуется подыскать замену на несколько батальных сцен. Я догадывалась, что Уэс какое-то время пробудет вне зоны покрытия сети, но это не мешало мне вновь и вновь пробовать дозвониться до него последние пять дней.

Невозможность поделиться новостями с Уэсом плохо сказывалась на мне. За короткое время я привыкла во всем полагаться на него. Может, так и происходит, когда любишь кого-то по-настоящему. Два человека настолько полагаются друг на друга, что никакая другая поддержка этого не заменит. Конечно, в Вегасе у меня оставалась Джин, но пока что мне не хотелось переваливать на нее еще и это. К тому же Мэдди заслуживала того, чтобы я сообщила ей все раньше, чем своей лучшей подруге. Это влияло непосредственно на нее, а я все еще не придумала, как помягче сказать ей, что Максвелл – наш единоутробный брат. Однако я успела стянуть ее расческу и потребовать у Макса, чтобы его люди провели такой же ДНК-тест. Мне хотелось получить какой-то официальный документ, подтверждающий, что Макс кровно связан с ней. Не то чтобы я не верила, что это правда. Черт, да чем больше времени я проводила с этими двумя, тем сильней чувствовала себя третьей лишней.

Они были похожи не только внешне – одинаковыми были даже их жесты, то, как они наклоняли голову, когда размышляли, и то, как постоянно запускали пальцы в волосы, просто на автомате. То, как они легко и часто улыбались. Между этими двумя было что-то общее, чего я не могла уловить. И не хотела. Мэдди всегда была только моей, и вот теперь мне придется ею делиться. Хотя, конечно, я не могла не признать, что Макс просто чудо.

Он уже обращался со мной как с младшей сестрой, хотя, конечно, уступал во всем, что касалось Мэдди. К счастью, он уважал наши отношения и то, чем я пожертвовала ради нее за все эти годы, и не пытался растоптать это. Однако каждый день переспрашивал, когда же мы ей все расскажем. У нас оставалось два дня до их с Мэттом отъезда и еще пара до того, как я отправлюсь обратно в Малибу. К тому моменту я даже не была уверена, что Уэс окажется там. И я не представляла, как буду себя чувствовать одна в этом огромном доме. Конечно, предполагалась, что сейчас это и мой дом, но у меня было недостаточно времени, чтобы ощутить его своим. Пока что больше смахивало на место, где я могу повесить шляпу в промежутке между двумя клиентами. Но когда-нибудь, конечно, я оставлю там свой отпечаток.

В дверь моей спальни постучали.

– Войдите.

Я закрыла дневник, куда записывала свои мысли, и улыбнулась ввалившемуся в комнату Максу. Он был таким здоровенным, что почти заполнил собой дверной проем, но удивило меня не это, а шедшая следом за ним женщина. Это была адвокат Ри Си Зайас. Проклятье, как же шикарно она выглядела. Я была в леггинсах и майке, с собранными в лохматый узел волосами и без макияжа, а она явилась в красном деловом костюме и помаде такого же ярко-алого оттенка. Мягко взглянув на меня угольно-черными глазами, она вошла и поставила свой портфель на кровать.

– Э, что происходит? – спросила я, переводя взгляд с Макса на Ри.

– У меня есть поразительная информация по тому ДНК-тесту, который вы и мистер Каннингем запросили в отношении мисс Мэдисон Сандерс.

От того, как она это произнесла, холодок страха пронесся по моему позвоночнику, заставив меня резко выпрямиться.