рядом со мной, в надежде, что этот союз примирит оба наших королевства. Я с ней совершенно согласен.

Позади меня раздается смесь вздохов и тихого бормотания. Зандер поднимает руку, и звук мгновенно прерывается.

– Королева Нейлина – корень всех зол. С помощью своих сторонников она убедила верховную жрицу Маргрет призвать Малакая, чтобы спровоцировать хаос. Нейлина убила собственного мужа, и теперь пытается собрать армию, плетя свою паутину лжи. Она утверждает, будто Илор убил наследницу их престола. – Зандер ухмыляется, указывая на меня. – Как вы все видите, мы ничего подобного не делали.

Я еще раз украдкой смотрю на Боза.

Его бровь дергается – единственная реакция на эту ложь. Но это не единственная ложь, сказанная Зандером двору, если учесть слова Анники о том, что Маргрет вызвала Малакая, дабы вернуть меня к жизни.

Мне кажется, что все это одна большая раздутая ложь.

– Ее Высочество жива и здорова, несмотря на нападение при попытке остановить повстанцев. Она выбрала Илор, и мы позаботимся о том, чтобы новости достигли самых дальних уголков Ибариса. Это станет убедительным заявлением против предательства ее матери, и, если нам снова предстоит столкнуться с нашими врагами в битве, мы удостоверимся в одном – они усомнятся в собственной преданности. – Его взгляд блуждает по лицам подданных, словно он ждет, что кто-то из них осмелится бросить ему вызов.

Но никто не произносит ни слова.

Выступят ли эти люди против короля? Как он отреагирует на это? Надломится ли его тщательное вышколенное самообладание? Станет ли он рычать от недовольства? Я уже ощутила на себе эту ярость. Но тогда его подпитывали эмоции, душевная боль и агония.

Сейчас же он ведет себя смертельно спокойно. Не могу решить, что же страшнее.

Снова переключив внимание на меня, Зандер едва заметно наклоняет голову. За этим следует чуть слышное покашливание Элисэфа. Сигнал о том, что эта политическая демонстрация, к счастью, уже закончилась.

Я подавляю желание вздохнуть с облегчением, делаю еще один сдержанный реверанс перед Зандером, произношу без всякой язвительности в тоне: «Ваше Высочество», и считаю в уме до трех, лишь бы не выглядеть так, будто хочу сбежать отсюда.

Но затем Зандер делает то, что застает меня врасплох. Он улыбается. Приоткрывающая губы, теплая улыбка с ямочками на щеках, которая сулит озорство, превращает его красивое, хотя и суровое лицо в лицо очаровательного мальчишки. Это кажется настолько искренним, что даже мне становится трудно напоминать себе об отвращении, скрывающимся за этой улыбкой.

Мы храним секрет – король и я. Ну, и парочка доверенных лиц.

Я чувствую, как мое лицо преображается в улыбке, которая на этот раз не натянутая, а облегченная и, может быть, даже слегка легкомысленная. На мгновение – долю секунды – тронный зал, публика, наша запутанная история… все это исчезает из моей памяти. Как принцесса Ромерия могла планировать его убийство, снова и снова встречая эту улыбку, и не сомневаться в своих планах?

В глазах Зандера мелькает удивление. Клянусь, иногда мне кажется, что он может читать мои мысли. Но если бы мог, он бы узнал мой секрет.

– Ваше Высочество, – шепчет Элисэф позади меня, и я понимаю, что слишком долго открыто смотрела на Зандера.

Мы играем роль, напоминаю я себе, а щеки полыхают. И, судя по нарастающему гулу хихиканья и перешептываний, все сработало. Они считают меня дурочкой, поэтому, полагаю, дело сделано.

Высоко подняв голову, я разворачиваюсь и прохожу мимо Элисэфа, поджидающего меня, чтобы выйти следом. Я ощущаю себе намного легче, чем до того, как вошла в этот зал, что даже странно. Может, это из-за того, что атмосфера в зале стала немного светлее, а лица, смотрящие на меня, теперь выражают скорее любопытство, чем враждебность.

Но не все лица.

Я замечаю женщину с королевских земель, с угольно-черными глазами, в которых плещется весьма ощутимая ненависть. Даже сейчас ее челюсть твердо сжата, когда она смотрит, как я прохожу мимо. Внимание женщины переключается на мое кольцо или волшебные оковы, я не уверена. Мне нужно выяснить, кто она.

В тот момент, когда двери за мной закрываются, я тяжело вздыхаю.

– Черт возьми, я так рада, что все закончилось.

Элисэф странно хмурится.

– Боюсь, это только начало, Ваше Высочество.

16

– Будет ли вам сегодня еще что-то нужно? – спрашивает Коррин с порога моей террасы, в ее голосе отсутствует обычная язвительность.

Я прерываю свой ночной ритуал, привычно следя за развратниками, и оглядываюсь на нее. У нее темные круги под глазами, словно она весь день была на ногах, подготавливая для меня все, что мне могло бы понадобиться, в дополнение к своим обычным обязанностям в замке. Для меня, женщины, ставшей причиной смерти ее любимой королевы.

Однажды, разговаривая с Вэнделин, я пошутила, мол, Коррин как-нибудь отравит мою еду. Теперь, когда я знаю о ней чуть больше, мне не верится, что она не стала этого делать.

– Нет, я в порядке. – Я колеблюсь. – Спасибо. За все, что ты делала для меня до сих пор.

Ее рот на мгновение в удивлении открывается.

– Я делаю только то, что от меня требуется.

Я очень сомневаюсь, будто Зандер потребовал от нее, чтобы она отправилась в порт и принесла тот виноград, и даже если бы он это попросил, то не для своей пленницы. Но, думаю, Коррин никогда не признается в своей спонтанной доброжелательности. Вероятно, она считает, что проявить ко мне какую-либо доброту, означает предательство памяти матери Зандера. Будь я на ее месте, то непременно чувствовала бы вину.

– Неважно, все равно спасибо. Я знаю, для тебя это нелегко.

– Да, ну… – Она поджимает губы. – Наверное, и вам нелегко не помнить, кто вы такая.

– И все же, чем больше я узнаю о ней, тем больше я ее презираю.

Коррин хмыкает.

– Ее Величество говорила, мол, ваш язык похож на змеиный, а изо рта льется песнь, что у сирены. Она беспокоилась, что ее сын не сможет думать, как король, пока вы рядом. Он был слишком занят, гоняясь за вами, как опоенный.

Ее взгляд скользит по розовому халату и ночной сорочке, которые я нашла в шкафу. Подол халата достигает пола, кружевная отделка по краям создает тонкий акцент, который уравновешивает прозрачные тюлевые рукава и объемные завязки с поясом в центре. Шелковистая ночная сорочка под ним тонкая, но провокационная – больше соответствует тому, что я могла бы выбрать для себя, если бы делала покупки дома в Нью-Йорке.

Я готовлюсь к ее насмешливому замечанию – без сомнения,