Я щурю глаза, думая: «Так я и знала! Не занимался онсерфингом!»

— Я обнаружил ее мертвое тело. Спасти ее я не мог, былопоздно. И о Хейвен я тоже знаю, хотя ее я, к счастью, успел спасти.

— Так вот где ты был той ночью… когда сказал, что ходилна кухню попить воды!

Он кивает.

— О чем еще ты мне врал? — спрашиваю я, скрестивруки на груди. — И где ты был в ночь Хэллоуина, после того как ушел отменя?

— Я пошел домой, — отвечает Деймен, пристальноглядя на меня. — Когда я увидел, как Трина на тебя смотрит, то решил, чтобудет лучше устраниться. Только я не смог. Я старался, все время старался! Ипросто не смог. Я не могу без тебя. Теперь ты знаешь все… Хотя, по-моему, вполнеочевидно, почему я раньше не мог позволить себе такую откровенность.

Я пожимаю плечами и отворачиваюсь. Пусть это правда, я нехочу сразу сдаваться.

— Ах да, еще моя, как ты выразилась, «жутенькаякомната»? Что сказать… Это мое счастливое место. Немного похоже на твоевоспоминание о последних беззаботных минутах в машине с твоей семьей. — Онсмотрит на меня, и я отвожу глаза — мне стыдно за свои слова. А Дейменулыбается. — Хотя, должен признаться, я от души посмеялся, когда понял,что ты считаешь меня упырем!

— Ах, прошу прощения! Просто, раз уж мы, бессмертные,ходим по свету, почему не приплести сюда еще разных фей, колдунов, оборотней,ну и… Нет, правда, ты так говоришь о невероятных вещах, как будто этонормально!

Он закрывает глаза и вздыхает, а открыв глаза снова,говорит:

— Для меня нормально. Это моя жизнь. А теперь и твоятоже, если ты захочешь. Право, Эвер, все не так ужасно, как кажется.

Он смотрит на меня долгим взглядом. Какая-то часть меня всееще хочет его ненавидеть за то, что он превратил меня в такое, но все-такиненавидеть его я не могу.

Снова ощутив мягкое, чуть щекотное тепло по всему телу, яопускаю взгляд на свою руку, которой он касается, и говорю:

— Прекрати!

— Что прекратить?

Взгляд у него усталый, кожа вокруг глаз побледнела.

— Прекрати наводить на меня ощущение теплойщекотки! — говорю я, разрываясь между любовью и ненавистью.

— Я ничего на тебя не навожу, Эвер.

Он смотрит мне в глаза.

— Нет, наводишь! Я каждый раз это чувствую, когда ты…ну, не знаю…

Скрещиваю руки на груди, не представляя, куда может завестиэтот разговор.

— Клянусь, я не применяю никакой магии! Я никогда непустился бы на фокусы, чтобы соблазнить тебя.

— Ага, а тюльпаны?

Он улыбается.

— Ты так и не догадалась, что они означали?

Я сжимаю губы, глядя в сторону.

— Цветы имеют значение. Я выбрал их не случайно.

Глубоко вздыхаю и силой мысли переставляю предметы на столе.Жаль, что нельзя сами мысли вот так же привести в порядок и выстроить полинеечке.

— Я могу тебя многому научить, — говоритДеймен. — Правда, это будут не только веселые увлекательные игры. Нужнодействовать очень осторожно. — Он делает паузу и смотрит на меня: слушаюли я его? — Остерегайся злоупотреблять своей властью. Трина — вот пример.Кроме того, обо всем этом нельзя никому рассказывать. Совсем никому, понимаешь?

Я пожимаю плечами, а про себя думаю: «Да ладно…» И понимаю,что он прочел мою мысль, потому что он качает головой и наклоняется ко мне.

— Эвер, я серьезно. Ты не должна никому об этомрассказывать. Дай мне слово.

Я смотрю на него.

Он выгибает брови и крепче сжимает мою руку.

— Честное скаутское, — хмыкаю я, отводя глаза.

Деймен выпускает мою руку и откидывается на спинку дивана.

— Чтобы быть совсем откровенным, я должен сказать, чтоу тебя все еще есть выход. Ты еще можешь перейти границу. Собственно говоря, тымогла умереть там, в ущелье, но ты предпочла остаться.

— Так ведь я была готова умереть! Я хотела умереть!

— Ты сама придала себе сил, черпая их из воспоминаний.Ты взяла силы у своей любви. Я же говорил — мысли созидают. Для тебя онисоздали исцеление и силу. Если бы ты действительно хотела умереть, ты простоперестала бы бороться. Думаю, на каком-то глубинном уровне ты это сознавала.

Я не успела поинтересоваться, зачем он пробрался в моюкомнату, пока я спала, а он уже отвечает:

— Это не то, что ты подумала.

— А что? — спрашиваю я, хотя не уверена, что хочуслышать ответ.

— Я пришел, чтобы… наблюдать. Я удивился, что ты менязаметила. Я был, так сказать, в преображенном виде.

Я обхватываю колени руками и притягиваю к груди. То, что онговорит, совершенно непонятно, однако этого хватает, чтобы меня пробрала дрожь.

Он пожимает плечами.

— Эвер, я чувствую, что я в ответе за тебя и…

— И пришел проверить качество товара? — спрашиваюя, подняв брови.

Деймен смеется.

— Позволь тебе напомнить о твоем увлечении фланелевымипижамами!

Я делаю гримасу.

— Ладно, значит, ты чувствовал, что в ответе за меня…вроде как… папа?

Теперь уже я смеюсь, а он морщится.

— Нет, не как папа. Эвер, я был у тебя в комнате всегоодин раз, в ту ночь, когда мы встретились около ресторана. Если были еще другиеслучаи…

— Трина. — Я вздрагиваю, представив себе, как онакрадется ко мне в комнату и подглядывает за мной. — А она точно не можетприйти сюда? — спрашиваю я, оглядываясь.

Деймен успокаивающе сжимает мою руку.

— Она даже не подозревает, что такое место существует.С ее точки зрения, ты просто растворилась в воздухе.

— А ты-то как сюда попал? Ты тоже однажды умер, как я?

Он качает головой.

— Алхимия бывает двух видов. Физическая — на нее янаткнулся практически случайно, благодаря моему отцу, и духовная — ее яобнаружил, когда почувствовал, что есть нечто более великое, более грандиозное,чем я. Я учился, набирал опыт, я упорно работал, чтобы попасть сюда. Я дажеизучил ТМ. — Он запинается и с улыбкой смотрит на меня. —Трансцендентальную Медитацию, учение Махариши Махеша Йоги.

— Гм, если ты хотел меня поразить — извини, неполучилось. Я понятия не имею, что это такое.

Деймен пожимает плечами.

— Тогда скажу, что у меня ушли сотни лет на то, что быперевести свои открытия из области духа в область физического. А тебе, кактолько ты забрела на луг, была дана своего рода контрамарка. Видения ителепатия — всего лишь побочные эффекты.