Беру мобильник точно в тот момент, когда Майлз в трубкеговорит:

— Ладно, пока, позвони мне, как выйдешь на свободу.

Я влезаю в первые попавшиеся джинсы и усаживаюсь записьменный стол. И пускай в голове стучит, в глаза словно песок насыпали, ируки трясутся — я твердо решила пережить день без помощи алкоголя, Деймена инезаконных путешествий в астрал. Зря я не потребовала, чтобы Деймен меня научилставить ментальный щит. Ну почему решение всех проблем приходится искать у Авы?

Сабина осторожно стучится в дверь. Я оборачиваюсь, как разкогда она входит в комнату. Лицо у Сабины бледное, осунувшееся, глазапокраснели, аура вся какая-то серая и пятнистая. Я внутренне сжимаюсь, поняв,что это из-за Джеффа. Она наконец-то обнаружила всю гору вранья. Вранья,которое я могла ей открыть с самого начала, и не было бы этой боли, если бтолько я больше думала о Сабине, а не о себе.

Она останавливается возле моей кровати.

— Эвер… Я тут подумала… Как-то мне не по себе с этимидомашними арестами… И потом, ты уже, в сущности, взрослый человек — значит,нужно и относиться к тебе, как к взрослой. Поэтому…

«Поэтому арест с тебя снимается», — мысленно заканчиваюя. А Сабина-то по-прежнему считает, что к выпивке меня толкнуло горе. Когда этодоходит до моего сознания, стыд обжигает щеки.

— …Арест с тебя снимается. — Сабина произносит этос улыбкой — миролюбивый жест, которого я не заслуживаю. — Скажи, может,все-таки побеседуешь со специалистом? Я знаю очень хорошего психотерапевта…

Я качаю головой, не дав ей закончить фразу. Знаю, она хочетмне только добра, но я не соглашусь ни на какие беседы. Сабина поворачивается кдвери, и тут я неожиданно для себя самой говорю:

— А давай сходим сегодня куда-нибудь, поужинаем?

Сабина останавливается на пороге. Мое предложение явнозастало ее врасплох.

— Я угощаю, — улыбаюсь я.

Не знаю, как я переживу целый вечер в переполненномресторане. По крайней мере, счет я смогу оплатить из выигрыша на скачках.

— Было бы замечательно, — говорит Сабина,постукивая по стене костяшками пальцев. — Я приду с работы около семи.

Слышно, как внизу закрывается дверь, щелкает замок, и в туже секунду Райли хлопает меня по плечу и вопит:

— Эвер! Эвер! Ты меня видишь?

От неожиданности я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи.

— Господи, Райли, как ты меня напугала! Что ты орешь?

Понять не могу, зачем я к ней цепляюсь, если на самом деле ядо безумия рада ее видеть? Райли с размаху шлепается на постель.

— К твоему сведению, я уже не знаю сколько дней пытаюсьдо тебя докричаться! Я уж думала, ты растеряла свои особые способности. Знаешь,как я стреманулась!

— Я и правда потеряла свои особые способности — толькопотому, что ушла в запой. Меня даже исключили из школы… Ужас, что было.

— Да знаю я! — Райли кивает, озабоченно сдвинувброви. — Я все видела. Прыгала тут перед тобой, орала, визжала, хлопала владоши, а ты в отключке, не видишь меня, и все тут. Помнишь, как у тебя бутылкаиз рук выскользнула? — Она приседает в реверансе. — Это моих рукдело! Твое счастье, что я не треснула тебя этой бутылкой по башке. Так чтовсе-таки случилось?

Я пожимаю плечами, глядя в пол. Конечно, она вправетребовать ответа, и нужно ее как-то успокоить, просто я не знаю, с чего начать.

— Ну, понимаешь, чужая психическая энергия так на менядавила, я не могла больше терпеть. И вдруг заметила, что алкоголь приглушаетчужие мысли. Наверное, мне просто хотелось продлить это состояние покоя.

— А сейчас?

— А сейчас… Я вернулась на исходные позиции. Трезвая инесчастная, — усмехаюсь я.

— Эвер… — Сестренка мнется, отводит глаза, потомвсе-таки смотрит на меня. — Пожалуйста, не злись… Тебе очень нужноповидаться с Авой. — Я собираюсь упереться, но Райли поднимаетруку. — Ты дослушай, ладно? Мне кажется, что она может тебе помочь.Точнее, я знаю, что она может помочь. Она несколько раз пробовала, а ты ей непозволяла. А сейчас… ну, просто у тебя нет другого выбора, ясно же. То есть тыможешь или снова начать пить, забиться в свою комнату до конца жизни, или пойтик Аве. По-моему, тут и думать не о чем, а?

Я качаю головой, несмотря на пульсирующую боль.

— Слушай, Райли, я знаю, ты от нее без ума — вот ипрекрасно, это твой выбор. Но мне она помочь ничем не может, так что,пожалуйста, перестань, ладно?

Райли качает головой.

— Ты неправа! Ава может тебе помочь. Ну что ты теряешь?Трудно взять и позвонить?

Я сижу, пинаю ногой раму кровати и упрямо смотрю в пол.Единственное, что для меня сделала Ава — еще больше испортила мою и без тогонерадостную жизнь. Подняв глаза на Райли, я замечаю, что она бросила наконецмаскарадные костюмы. Сейчас на ней джинсы, футболка и кроссовки — обычнаяодежда двенадцатилетней девочки, зато сама Райли стала какой-то полупрозрачной.Сквозь нее все видно!

А она спрашивает:

— Кстати, что с Дейменом? Помнишь, ты ходила к немудомой? Вы все еще вместе?

Я не хочу говорить о Деймене. Да и что я могу сказать? Крометого, я понимаю, что Райли просто хочет отвлечь мое внимание от своейпрозрачности.

— В чем дело? — спрашиваю я тонким от страха голосом. —Почему ты какая-то выцветшая?

Райли смотрит на меня и качает головой.

— У меня немного осталось времени.

— Что значит — немного осталось времени? Ты ведь ещевернешься, правда? — кричу я испуганно.

Райли машет мне рукой и исчезает. Остается только мятаякарточка с номером телефона Авы.

Я еще не успела передвинуть рычаг передач в положение«Парковка», а госпожа Ава уже выглядывает из двери.

«То ли она действительно экстрасенс, то ли караулила там стех пор, как я повесила трубку», — думаю я, но вижу ее обеспокоенное лицо,и мне становится стыдно за такие мысли.

— Здравствуй, Эвер! Проходи!

Она, улыбаясь, ведет меня в уютно обставленную гостиную.

Смотрю но сторонам; фотографии в рамках, несколькоиллюстрированных альбомов на кофейном столике, диван и кресла в тон…Удивительно — все такое нормальное.

— А ты ожидала увидеть фиолетовые стены и хрустальныйшар? — смеется Ава.

Она приглашает меня в озаренную солнцем кухню с бежевымплиточным полом, разнообразным оборудованием из нержавеющей стали и окном-люкомв потолке.

— Я приготовлю чай.

Ава включает чайник, усаживает меня за стол и начинаетхлопотать — раскладывает печенье на тарелке, заваривает чай. Наконец онасадится напротив, и я говорю: